Буревестник
Шрифт:
Удивлённый влажный серый взгляд.
– Вам жалко птицу?
– Её жалко девочке, которая лицо руками закрывает. А мне... Меня воротит вот от этого типа в центре. Он плохо одет, видно подрабатывает научными фокусами, и его позвали в богатый дом. А ему это противно. Кажется, он смотрит прямо мне в глаза и хочет сказать: "Тебе ещё чего надо? Проваливай, ротозей! Не заплатил!" - или что-то в этом роде. ... Он зол на всех... а на себя - вдвойне!...
–
– Простите. Я тут нечастый гость, всех порядков не знаю.
Мы пошли по залу, беседуя вполголоса. Ясно было, что ей давно хотелось с кем-то пообщаться, лучше даже с незнакомым. Я строго следил за собой, чтоб чего не сболтнуть, в то же время меня тянуло на откровенность:
– Вы не бываете в Льюисе?
– Иногда бываю.
– Вроде я вас видел там, в книжной лавке. Вы покупали этот модный "Заводной апельсин". О чём он?
– О насилии.
– Ох! Писали бы о чём-то хорошем!
– Например?
– О любви. О красоте.
– Всё это воздух и пища для зла. В мире без чувств, без очарования не было бы соблазнов, не было бы преступлений.
– Давайте сменим тему. Я интересуюсь конкретно одним художником - Бэзилом Холлуордом...
– Смеётесь? Это же литературный персонаж.
– Ну, да. Но его могли списать с реального человека. На худой конец он мог работать в какой-то особой манере. Вот, к примеру, Тёрнер - его ведь среди сотни картин различишь.
– Вы правы. Бэзил Холлуорд, судя по описанию привлекавших его сюжетов и по высказанным им творческим установкам, примыкал к течению прерафаэлитов. Здесь их вы вряд ли найдёте. Загляните в галерею Тейта.
– А вы здорово в этом разбираетесь? Вы тоже художница?
– Я учусь на медицинском факультете, по направлению хирургии.
– Это ваш собственный выбор?
– Нет. Родители настояли. Сначала мне было тяжело, а потом, в конце первого курса я прочитала одну удивительную книгу - "Доктор Дживаго". Русский роман, запрещённый в СССР. Главный герой - поэт и мыслитель, но этого ему мало. Он хочет познать все тайны жизни и становится врачом. Я думаю, здесь явная перекличка с Фаустом. Моя профессия открылась мне по-новому, она стала меня вдохновлять... До последнего времени...
– Вы кого-то
– Младшую сестру.
– Очень любили её?
– ... Нет. ....... Я завидовала ей. Она была красавица, влюблённая в жизнь и искусство. Это она изучала живопись и меня вовлекала в свои занятия, в свою компанию. Но прошлой осенью она вдруг просто исчезла. Никаких следов...
– А родители как?...
– Разводятся. К этому давно уже шло. Я живу у тёти. Учёба валится из рук. ... Однако у меня есть план. Я знаю, что Миранда - так звали сестру - одобрила бы его. Я получу диплом и поступлю в Орден Милосердия матери Терезы, уеду в Индию лечить бедняков и бездомных. Если нужно будет, приму католичество. Хочу служить добру. Вы понимаете?
– Да, только... я слышал, что эти, так сказать, благодетели не признают современную науку, лекарства считают типа ересью, особенно обезболивающие. Такие у них религиозные принципы. Уверены, что вам это подходит?
Она только пожала плечами и поникла головой.
Музей закрывался, но мы не торопились расставаться, зашли в кафе.
– У вас есть парень?
– спросил я.
– Нет. А у вас?
Вопрос задел её за живое, и я понял намёк.
– И у меня. Я, видите ли, придерживаюсь традиций, так что живу с девушкой. Она милая и готовит вкусно, только вот в искусстве ни ухом ни рылом, не разбирается то есть. А я стремлюсь к высокой культуре, с умными людьми люблю поболтать. Книжки опять же читаю, даже днём, когда...
– "Портрет Дориана Грея"?
– Да. Очень необычная история.
– Впервые я открыла этот роман в шестом классе. Родители возмущались, но ведь наша фамилия тоже Грей. ... Я перечитывала его пять раз или больше.
– Оно того стоило? Я хочу сказать, есть же и другие...
– Это совершенно особенная книга! Вы не задавались вопросом о её скрытом смысле?
– Пытался...
– Она полна символизма. Не надо наивно полагать, что автор сочинил просто историю одного человека и его морального падения. Дориан Грей - это всё человечество вместе взятое, а портрет - это всё вместе взятое искусство, каким его хочет видеть человек как таковой - отображением самого лучшего в себе, не важно, реально оно или нет.
– Радость Калибана, увидевшего в зеркале... кого-то другого?...