Центурион Траяна
Шрифт:
Разумеется, никто из римлян Авла не узнает – уж в этом он был уверен. Но нигде в легионных архивах Авл Эмпроний не числился, значит, и не доказать никак, что он тут по договору с даками. Разве что назваться кем-то другим? Но кем?
– Тогда бежим? – однажды без особого энтузиазма предложил Авл.
– Зимой по горам? Тебе жизнь надоела? – хмыкнул Монтан.
– Уже весна, – заметил Авл.
– Внизу в долине. А здесь всюду лежит снег.
– Значит – когда потеплеет? – Авл выжидательно смотрел на товарища.
– Возможно.
На том разговор о побеге и закончился. Монтан отправился дальше валяться в постели, укрывшись облезшей волчьей шкурой, Авл же потащился в мастерскую, то есть под оборудованный недавно навес – строить онагр. [147] Двое мальчишек-подростков, приставленных к римлянину Бицилисом помощниками и соглядатаями, ловко управлялись с пилой и топором.
Онагр был уже готов. Железные детали спускового механизма сделал кузнец из деревушки, кожаную петлю для камня Авл соорудил сам – так же как и деревянные детали. Машина стояла под навесом, дожидаясь тепла и испытательных стрельб. Теперь Авл ладил новую раму для второго онагра.
147
Метательная машина, использующая земное притяжение. Представляла собой брус, насаженный на горизонтальную ось, закрепленную между двумя столбами. К одному концу бруса крепился груз, возвращающий брус в вертикальное положение, к другому – петля с метательными снарядами. Для производства выстрела брус оттягивали до горизонтального положения. Возвращаясь в вертикальное, он высвобождал содержимое петли, отправляя его по баллистической траектории.
– Мне плевать, – бормотал он себе под нос. – Плевать на Траяна, на римлян, я хочу нормально жить, в тепле жить…
При слове тепло тут же представлялся ему восточный жаркий городок, рыночная площадь, крикливые покупатели, что торгуются за каждый пучок увядшей зелени. Доступные девчонки в лупанарии, водоносы, портики, дарующие мощеной улице фиолетовую тень. Все жизненные желания вдруг сошлись в одной точке: лавочка, две комнаты над ними, фонтан на площади, жаркое солнце. Тепло.
Авл поежился.
Кто-то кричал внизу, в долинке.
Авл обернулся, прикрылся ладонью от яркого солнца.
Похоже, в доме Бицилиса какое-то оживление. Во всяком случае – там мечутся и суетятся люди. Авл скривил губы… Ну ничего, в этот раз ему будет что показать. Подмастерья-охранники, разом побросав пилы и топоры, помчались вниз, не сказав ни слова.
– Чего они там разорались? – Монтан соизволил наконец выбраться из койки и теперь появился на пороге дома.
– Судя по всему, Бицилис вернулся, – отозвался Авл. – Пойдем, глянем, что там и как? Вон Адонис уже суетится.
Монтан заколебался. Идти вниз ему было лень. Но желание узнать, что же произошло, пересилило. Здесь, в горах, новости – редкие гости.
– Пойдем, – согласился он, закутался в волчью шкуру, как в плащ, и стал спускаться по тропинке вниз.
Авл вдруг обеспокоился. Как-то нехорошо сделалось на душе. Машина под навесом была вроде бы залогом безопасности, но все равно – нехорошо. Авл подумал и засунул за пояс топор – вроде как оружие. А еще припрятал в кожаный башмак из оленьей кожи маленький острый ножик – так, на всякий случай.
После чего двинулся вниз, вслед за Монтаном.
Авл не ошибся – Бицилис вернулся домой.
Дубовые ворота в частоколе-ограде были распахнуты и пронзительно скрипели, раскачиваясь на крюках. Солнце светило ярко, выпавший накануне снег таял, стекал светлыми ручейками по темным сосновым кольям частокола, что окружал крепость Бицилиса – как иногда Авл называл этот казавшийся маленьким из его хижины дом. Вблизи дом был не так уж и мал. Фундамент, сложенный из массивных прямоугольных камней, стены – из вековых сосен. В самом деле – крепость.
Дом построен был на возвышении, к воротам вела небольшая лестница, сложенная из плит песчаника. Эта лестница продолжалась и внутри ограды, приводя путника прямиком к дверям. Бицилис стоял на небольшой террасе, и был он явно не в духе. На щеке – свежий алый шрам, левая рука укутана в тряпки. Не иначе – сломана и в лубках. А чтобы не мерзла в неподвижности, содержится в тепле.
Грек Адонис был уже здесь. И не просто был, а явно собрался в дорогу – закутался в толстый плащ, кожаная сумка с припасами на рогатине на римский манер, у пояса – фляга с вином.
– Бицилис собирается строить плотину, – сообщил Адонис, который все и всегда знал. – Дело срочное. Он берет с собой меня и вас двоих. Обещает заплатить серебром – по сотне полновесных серебряных денариев. Заплатит и отпустит: иди куда хочешь.
Адонис весело подмигнул.
Монтан оживился:
– Обещал отпустить? – и, склонившись, торопливо шепнул на ухо Авлу: – Не иначе наши даков отлупили от души. Вот они теперь и почесывают свои задницы. Да собираются драть чужие.
– Монтан! – окликнул римлянина Бицилис. – Собирайся! И ты! – Палец пилеата указал на Авла.
– Что за работа-то? – изобразил равнодушие Монтан.
– Собирайся! – повторил Бицилис. – Не то вместо серебра я велю прижечь тебя железом.
– Я построил онагр, он там, под навесом, – попытался сообщить о своих достижениях Авл.
– Онагр? – похоже, Бицилис не сразу понял, о чем речь.
– Машина метательная, – подсказал слащавым голоском Адонис.
– Потом! – отмахнулся Бицилис. – Всех ждет новая работа – срочная. Приказ самого царя Децебала.
– Нам вещи надобно взять! – резонно заметил Авл.
– Ну так бегом! – рявкнул Бицилис.
Сам скрылся за дубовой дверью, обитой железными гвоздями с блестящими шляпками.
Пришлось лезть назад, к себе на горушку.
– Мы сюда не вернемся, – заметил Авл. – Чует сердце…
– Разумеется, – хмыкнул Монтан. – Мы отправимся в Томы. К наместнику. Ты же хотел вернуться.
– Точно. В Томы, – поддакнул Авл. На душе стало гаже прежнего.
Это Монтан может идти к наместнику, а он, Авл, – нет. Ему вообще некуда идти.