Чабор
Шрифт:
Водар печально посмотрел на последний источник света, которому, к слову сказать, тоже суждена была недолгая жизнь. Его пламя начинало плясать, а это означало лишь то, что и оно скоро должно было погаснуть, как, наверное, и жизни, оставшихся без защиты девушек и сайвоков.
Из мрака беззвучно выглянул храбрец Перестар. У него в руках был один из потухших ранее светочей. Роса едва не захлопала в ладоши, когда он изловчился и поджёг его от последнего оставшегося в подземелье источника света. Держа в руках драгоценный огонь, он стал пробираться в тот угол, где раньше вместе с Водаром они отсиживались за щитом. Ведь там, став на камень Чемора, можно было зажечь погасшие факелы.
Сайвок шёл осторожно, не выпуская из вида чудовище, притаившееся у стены. Шаг, ещё шаг… и вдруг чудище дико захохотало! Уж чего-чего, а этого от него никто не ожидал. Огромная чешуйчатая спина монстра судорожно дёргалась от страшного смеха.
Водар открыл рот. Факел, который был в руках у Перестара, вдруг взметнулся к самому потолку. Его слабый свет выхватил из мрака силуэт закованного в железо огромного воина. В одной руке тот держал щит с изображением человеческого черепа, что раньше стоял у стены, а в другой — факел, отобранный у Перестара. Старший из братьев-сайвоков боялся даже обернуться. Ему было достаточно видеть лицо своего родственника, смотревшего высоко поверх его головы. Ноги словно окаменели, а сердце, как казалось, поползло в живот.
Огромный железный пришелец едва не доставал своей головой потолок. Он небрежно бросил отобранный у сайвока горящий факел на жертвенный камень Чернобога. Ткань, которой были укрыты головы убитых слуг Бардака, вспыхнула, наполняя зал противным смрадом горящей, грязной тряпки.
Тарина судорожно прижалась к Росе. В этот миг девушки поняли, что теперь их уже никто не спасёт. Роса призывала Богов, Тара осеняла себя знаками Огня, а чёрный воин, не обращая никакого внимания на это, неспешно вытащил из ножен кривой длинный меч и гулким басом прогремел:
— О-о-о-о-о!!!
Стены зазвенели, словно наковальня под молотом. Перестар сорвался с места и в один миг оказался рядом с Водаром и насмерть перепуганными девушками.
Чёрный воин опустил меч на остатки сгоревшей ткани на жертвенном камне. Из-под неё появились обгоревшие головы Вурдара и Мора.
— О-о-о-о, — ответили они тонкими, придушенными голосами страшному воину.
— Жел-л-язный, — икнув, прошептал Перестар. — Дух войны — карающий перст Тёмных Богов.
Внезапно, подняв облако едкой пыли, что-то грохнуло под жерлом колодца. Железный медленно направил меч в сторону шума.Из пылевого облака появился невысокий грязный человек с непокрытой лысой головой. Он заметил великана, и ужас отразился на его измазанном лице.
— Он пришёл, он пришёл, — заговорили головы на тёмном алтаре, вращая округлыми глазами без век. — Ой, хи-хи-хи, — засмеялась одна из них, когда её левый глаз вдруг вывалился и повис на тонкой синей жилке. — Мой глазок не видит ног, хи-хи-хи…
Тарина, глядя на это, почувствовала, как её к горлу подступила тошнота.
— Кто это? — тихо спросила она, не поворачивая головы.
— Бардак, — ответила Роса.
Царь Темнолеса упал на колени и низко склонился в поклоне. Обгоревшие головы дико загоготали:
— Царь на коленях, царь на коленях…. Дурак, дурак, не спасёшься никак…
— Желязный, — тихо молил Бардак. — Такая честь.… Ещё мой отец…
— Он был глупец, — загремел голос железного Воина. — И ты не далеко от него ушёл!
— Я-я-я, — мямлил Бардак.
— Глупец! — отрубил Желязный. — Глупец и падаль. Нам не нужна падаль. Тебе ли не знать, что алтарь демона Завистя не смеет касаться рука непорочной? Непорочные годятся только для жертв.
— Ты непорочный... ха-ха-ха, — пискляво скалилась вторая обгоревшая голова, — и я непорочный... хи-хи-хи, вот так жертву принес Бардак, дурак... ха-ха-ха…
— Желязный, — задрожал всем телом царь, — это не я. Я ведь приказал только кровью, кровью же…
— Червь! — гремел Чёрный воин. — Алтарь осквернён, осквернён в твоём дворце! Ты нам больше не нужен. Осквернившая тень Завистя, — Желязный указал мечом на Тару, — станешь жертвой бессмертного демона… добровольно…. Ты не посмеешь отказаться, глядя на муки близких. Если ты не согласна, смертная, будет четыре жертвы.
Чешуйчатое чудище встало на задние лапы. Его пустые ранее глазницы засветились слабым зелёным светом. «Прозрев», оно схватило Водара за загривок и подняло над полом.
В жерле колодца что-то загудело. В духоте и зловонии зала вдруг повеяло свежим воздухом. Возле жертвенника Тёмных Богов завертелся маленький вихрь, ударился в стену и исчез.
— Вайю? — удивленно прогудел Чёрный воин. — Что тебе здесь надо? Завистя, отпусти этого малыша. Сначала разберёмся с людьми, потом с сайвоками.
Снова появился воздушный вихрь, он нырнул в жерло колодца и исчез в нём. Освободившись от страшной хватки и упав на землю, Водар тяжело дышал. Он никак не мог поверить в то, что остался жив.
— Червь, — снова повторил Желязный, обращаясь к Бардаку, и тот болезненно икнул ему в ответ. Изо рта царя Темнолеса вывалился тошнотворный сгусток белых червей. Бардак выпучил глаза. Тотчас же из его ушей, носа, из-под век начали выползать эти гадкие черви. Они хищно впивались в свободные участки его тела, которых, к слову сказать, с каждой секундой становилось всё меньше. Он метнулся в сторону, но огромный острый меч Чёрного срубил его кишащую червями голову.
Обезглавленное тело, быстро пожираемое паразитами, рухнуло на пол, а Желязный проткнул голову Бардака мечом, поднял её и уложил рядом с обгоревшими головами его слуг. Одна из них тут же сплюнула мутной сукровицей на жертвенный камень.
— Тьфу, — сказала она. — Какой ты несимпатичный…
— Теперь вы, — тихо сказал Чёрный воин, указывая мечом на бледных, полуживых девушек. — Время принести жертвы…
— Победа!!! — радостно ликовали все вокруг, не обращая внимания на свои кровоточащие раны и запредельную усталость. Среди веселящейся толпы разношёрстного войска Светлолеса, пожалуй, только Станимиру и Чабору было не до радости, ведь волшебный меч упрямо не желал возвращаться в ножны. Оружие Индры светилось так, что глазам было больно, а это могло значить только одно: рано ещё думать о полной победе.