Чагудай
Шрифт:
Этот чагудайский братец жил лучше многих. Но тоже жаловался:
— Народ самогона меньше стал брать. Старые много не могут, а молодежь та клей нюхает, колется какой-то дрянью. А ее из Кольцовки с поездов привозят. Мимо меня. Даже и не знаю, что теперь делать…
Родственничек… Вот ведь гад, днями и ночами пропадает на болоте, а не берет его Чагудай. Наоборот, камышами с топью прикрывает делишки самогонные.
— Пора мне.
Я шел по поселку. Меня узнавали, останавливали, расспрашивали про город, где я жил, про места, куда меня работа
— Живут же люди…
— Живут.
Хотелось ускорить шаг. Только здороваться и не останавливаться…
На могилках просидел до темна. Возвращался под звездами. Когда на улицах было пусто.
По дороге подвалила пьяная компания:
— Эй, фуфел, гони закурить.
Окружили. Ладно:
— Берите всю пачку.
— Фуфел, ты чего такой щедрый? Боишься, морду набьем?
— Боюсь.
Заржали:
— Правильно боишься.
Сзади, наверное, уже кто-то присел под моими ногами. Сейчас ударят и я упаду. Начнут пинать.
Нет, уж лучше хотя бы одного успеть зацепить. Дам самому длинному в нос. И, может, успею под дых. А потом они все навалятся…
За углом кто-то свистнул. Потом крикнул:
— Братва, сюда!
Длинный мою пачку — в карман:
— Живи, фуфел…
Вот ведь, дурак, расслабился в своем Шольском. Это там вечером после работы семьи выходят погулять, подышать воздухом. В мягкий свет уличных фонарей. В ласкающую слух музычку. А здесь ночные прогулки — удел молодых и сильных, сбившихся в стаи.
У подъезда чуть не наступил на человека. Подумал — пьяный, наверное. Хотел просто перешагнуть. Нога попала в темную лужу. Кровь. Лежащий в ней парень захрипел.
Я растерялся, а потом вбежал в подъезд, заколотил во все двери на первом этаже:
— Вызовите врача.
Вернулся к парню. Приподнял его. Нащупал и заткнул носовым платком кровавую дыру в боку.
Прошло пять минут, десять, полчаса… У подъезда собралась небольшая толпа соседей. Наконец подъехала машина с мигалкой. Но из нее вылезли не врачи — два молодых милиционера. Один вытащил из кармана лежащего парня документы. Другой потянул мой платок:
— Похоже на ножевое.
Первый походил рядом, нагнулся и вытащил из под лавочки:
— А вот и нож.
Тут я не выдержал:
— Его же в больницу надо срочно.
Оба уставились на меня:
— А ты кто такой?
— Живу здесь.
Соседи подтвердили:
— Живет здесь.
— Ну и живи.
Оба отошли в сторону. Закурили. О чем-то заговорили. Я — к ним:
— Ну, отвезите же его в больницу…
Первый уставился на меня:
— А у тебя документы есть?
— Есть.
— Давай. — сказал второй, — Поедешь с нами.
— Зачем?
— Без разговоров.
Что ж теперь делать? Им, наверное, нужен свидетель.
Хрипевшего парня довезли до больницы. Искали врача. Когда он заспанный наконец появился откуда-то, парень уже не издавал никаких звуков. Врач потрогал пульс, зевнул и махнул рукой:
— Готов.
Меня повезли дальше. В милицию.
Первый милиционер сел за стол. Взял бумагу. Посмотрел на меня:
— Фуфел, ты что с убитым не поделил? За что человека зарезал?
Меня аж передернуло:
— Я никого не резал.
— А чем докажешь? Ты был рядом. На ноже твои отпечатки пальцев.
— Этого не может быть.
— Очень даже может. Фуфел, признавайся. Оформим явку с повинной и срок тебе будет намного меньше. Посидишь несколько лет на Синей горке, а потом, глядишь, по амнистии какой-нибудь выйдешь.
— Да вы просто сумасшедшие.
— Точно. Мы сумасшедшие. Ты нормальный. Тебе, наверное, и адвокат нужен?
Как же я не сообразил сам-то:
— Нужен. Конечно, нужен.
— Познакомь фуфела с адвокатом.
Второй милиционер снял с вешалки резиновую дубинку. Потом посмотрел на торчащую из стены, похожую на лом железяку:
— А, может, его сразу к прокурору?
Первый тоже посмотрел на лом:
— Давай к прокурору. Быстрее расколется. Начальник премию выпишет.
«Начальник». Ну, конечно, меня может спасти начальник. Как говорил мой маленький племянник, нужно дружить с начальством, и никто тебя не тронет. Я воспрял духом. Постарался забыть про Шольский, про адвокатов и уличные фонари. Разразился по-чагудайски:
— Ага, пиздюлей он вам выпишет. Ну-ка, пацан, свяжись с Зубенко. Скажи ему, что вы его одноклассника Парфенова Николая взяли. Будет, бля, вам премия по самые помидоры…
Лица обоих милиционеров переменились:
— Пургу гонишь?
— Дело ваше…
Оба переглянулись:
— Давай свяжемся на всякий случай…
Первый вышел. Вернувшись, открыл клетку:
— Выходи, садись на стул. Начальник сказал его дождаться. Он уже подъезжает…
Через полчаса в комнату вошел Лешка Зубенко. Звездопогонный. Кивнул своим:
— Свободны.
Мы обнялись. Он снял фуражку:
— Ты уж извини орлов, поторопились. Мы как раз на настоящего преступника по дороге наткнулись. Идет пьяный, в крови…
Я кивнул и спросил:
— Со мной ясно… Ты-то как сюда попал?
Лешка скривился:
— Ой, была история… Все у меня по службе нормально шло. А потом набил морду вышестоящему офицеру. Одному козлу, он к моей жене, падла, клеился, пока я по сборам да ученьям мыкался. И мне, гад, при этом вроде как повышение обещал. Вот я ему и повысил давление. А он меня грамотно так — свидетелей нашел нужных и чуть не под трибунал. В общем, единственный у меня был выход — уволиться из армии. Вернулся сюда. Домой, куда ж еще. А тут что делать? Подсказали — место начальника милиции пустует. Из Шольского сюда никто ехать не хочет. Местные кадры, сам видишь, какие. Они детективы-то по слогам читают, какой там уголовный кодекс… В общем съездил на ускоренные курсы и вот — борюсь с преступностью. Как могу…