Чарованная щепка
Шрифт:
Виола посчитала до десяти и еще раз до десяти. Кинри не замахал руками и не назвал их сумасшедшими, значит, означенная сумма не превышает его возможностей. Доведя на всякий случай счет до тридцати, Виола сделала умоляющий знак рукой брату остаться безгласным и приознесла неторопливо.
– Однако, в нашей дискуссии я разыскала способ предложить вам некоторую выгоду.
Кинри заинтересованно приподнял главу и как-то даже эффектно посмотрел поверх очков. Себастьян очков пока не носил, но тоже посмотрел очень выразительно.
– Мы сможем остановиться
Выразительность взгляда брата достигла крайней степени. Виола игнорировала ее столь же старательно. “Я знаю, что делаю” – получал юноша сигналы от ее гордого профиля. Выдержав на этот раз совсем краткую паузу, девица продолжила:
– Не скрою, Кинри Благомирович, идея создания и распространения ароматных справочников показалась мне перспективной. Мы готовы выкупить у вас право на коллекцию собранных запахов или составить более сложный уговор об отчислениях с каждого экземпляра, на который сыщется охотник. При таком раскладе потребуется больше предварительных подсчетов и наше предложение будет нуждаться в корректировке.
Вот оно и всплыло, ее “Превосходно”. Себастьян ничуть не обманулся, что за кратким восклицанием уже протянулся коварный змей из целого прожекта. Впрочем, надо признать, замысел был занятный и даже изящный. Немалая часть работы по его подготовке будет загодя выполнена ими в рамках текущего заказа, так что риск остается в основном из-за дороговизны собственно книг. Эту часть плана им еще предстоит смаковать долгими вечерами, но долей своего вдохновения неугомонной сестре уже удалось его инфицировать.
Тем временем Кинри предавался собственным размышлениям. Лавка приносила доход вполне приличный. Он давно мог позволить себе перебраться с Кленовой улицы в более представительный дом, но в богатых кварталах жилища стояли все больше как вояки на построении, плечом к плечу, и не позволяли держать столь важный обширный аптекарский огород. Да и расставание с домом предков он никогда не рассматривал. Зато сделать этот дом чище, гостеприимнее – это то, что одобрила бы и покойная матушка, и приветливая невеста.
– Первый вариант подойдет, Виола Базилевна, – решился Кинри.
Минута сомнения осталась позади. Скорее он пожалеет об экономии, если так и не совершит попытки переменить к лучшему родовое обиталище.
Виола перестала держать лицо и, наконец, улыбнулась счастливо и открыто.
– Рады будем трудиться для вас, Кинри Благомирович.
Ей ужасно хотелось эдак по-мужски протянуть и руку для пожатия, но столь прогрессивных социальных операций она совершать пока не осмелилась. Пожатие досталось, конечно, брату, который тоже воспрял и тряс руку аптекаря чуть дольше привычного. Оба принялись снова заверять друг друга в почтении и счастье быть полезными, совершая таким образом церемонию прощания.
Себастьян прямо сиял. Видя его молодецкий настрой, Виола понадеялась, что брат не додумается теперь же щелкнуть ее пальцем по носу с рекомендацией не слишком задирать последний. На всякий случай при провожании гостя к сеням она заняла диспозицию подальше от юного мага.
– Грамоты для подписания будут готовы до конца седмицы, – уточнила она. – Я занесу их вам лично.
– До полудня почти всегда я нахожусь в аптеке, – подтвердил Кинри на пороге и, еще раз пройдясь по всем известным вежливым оборотам, облачился в меховой плащ и покинул крыльцо.
Дарий Дариевич скрылся еще ранее и не имел счастья видеть ее триумфа, хотя улица Резного Листа была охвачена привычным деловитым движением. Проводив первого серьезного заказчика, Виола ощутила, как стала частью практичного мира столицы. Позволив ветру немного остудить свое взволнованное лицо, она вернулась к месту сражения. Поле битвы в любом случае осталось бы за ними, но теперь эта зала обрела как будто новый победный статус.
Едва она вошла, брат поймал ее своими длинными руками и с умилением погладил по голове. Как бы они не поддевали друг друга, это было скорее данью традиции. Не будь они в самом деле частью чего-то целого, не отправились бы вдвоем на чужую сторону.
– Ты умница, – сказал Себастьян. – Впрочем, и я неплох.
Виола засмеялась ему в плечо.
– Завалю тебя работой, чтобы не повадно было перебивать мои деловые беседы, – пообещала она, – отпусти, у меня осталось еще существенное дело, с коим пришлось повременить из-за уважаемого аптекаря.
– Что ты еще удумала? – забеспокоился Себастьян, отпуская сестрицу.
Вместо ответа Виола метнулась к столу, на ходу совлекая солидность и церемонность. Воровато убедившись, что некому уже лицезреть ее через окно, она стащила из плетенки последнюю улитку, развернула ее в пышную ленту и с видом абсолютного блаженства окунула в пиалу с чаем.
Дар и пропажа в одном дне вязуньи Арис
В Итирсисе: 9 марта, четверг
Счастье, что Арис успела закончить более десятка заказов за зиму. Снежный палисадник заглядывал в окна, а ее вязаные шали, варежки и юбки дарили зачарованное тепло, позволяя проказнику-морозу только румянить хозяевам щеки. Хотя юная мастерица не обогатилась еще на этом промысле, но концы с концами сводились уже без дополнительного давления. Сегодня еще один длинный свитер цвета бирюзы обретет свой дом.
Арис устроила на локте джутовую сумку, укрыла волосы платком под цвет и выбралась наружу.
Улица звалась гордо Зеленою, но на дощечке под снежною шапкой это имя казалось насмешкой. Позабытым летом окраина и впрямь бывала зелена – деревеньку поглотил растущий город, но облика ее еще не изменил, а новоявленные итирсяне пока отдавали предпочтение земледелию и скотоводству. Впрочем, и тут нашлись мастера вроде Арис, кто пригляд за посадками совмещал с рукодельным промыслом.
Дом заказчицы, конечно, обретался на улице куда роскошнее, среди кварталов по правую сторону реки Итирсы. Туда легко доберешься дворами, но редкая девица откажется от неторопливой прогулки сквозь торговые ряды.