Частный детектив. Выпуск 7
Шрифт:
Когда принесли заказанный коньяк, детективы разлили его в тонкие бокалы и опустились в мягкие кресла - собственно, в креслах оказались О'Малли и Уильямс. Крейн с самого начала завладел диваном, подложив под голову подушки и свесив ноги.
Некоторое время они безмолвствовали, наконец Уильямс сказал:
– Вы знаете, что-то меня настораживает в этом Кортленде. Он держится совсем не так, как парень, у которого сестра повесилась. Совершенно спокоен, словно ничего не случилось.
– Может быть, он ее терпеть не мог, - предположил О'Малли.
Согревая бокал в руках, Крейн заметил:
– Возможно и так, но все же, по-моему, он чем-то здорово расстроен. Видели, как у него дрожали руки, когда он прикуривал?
– Его лицо и манеры - всего лишь маска, что вы хотите - порода… Обычно, самое верное заключение о состоянии мужчины можно сделать, наблюдая за его руками.
– А может быть, ему известно, что это не его сестра?
– предположил О'Малли.
– Тогда причем здесь мы?
– возразил Крейн.
– Убей меня, если я что-нибудь понял, - он налил себе еще.
О'Малли зашевелился:
– Не забывай и меня.
Уильямс передал ему бутылку и спросил:
– Билли, ты можешь что-нибудь утверждать, глядя на фотографию для паспорта?
– Ничего, - Крейн забросил ноги на валик дивана.
– Вообще, после смерти лица страшно меняются, - он отпил из бокала.
У двери стояло трое - мрачные, угрюмые типы. Один из них - все тот же итальянец. Второй - невысокий, толстый, с грудью, похожей на бочку. Он спросил итальянца:
– Который из них?
– у него были густые брови, жесткие черные волосы, которые начинали расти на дюйм выше бровей.
Указывая толстым пальцем на Крейна, тот ответил:
– Вот этот, шеф.
Толстяк приблизился к дивану и посмотрел на Крейна сверху вниз:
– Разве Пит не говорил тебе, что я хочу тебя видеть?
– спросил он.
– Ну как же, сказал.
Крейн устроился поудобнее. Голос толстяка звучал угрожающе:
– Когда я хочу с кем-нибудь поговорить, я с ним говорю, - от навис над Крейном.
– Вставай! Пойдем побеседуем.
– По-моему, и здесь отличное место для беседы, - ответил Крейн.
– А я думаю, что тебе лучше пойти со мной.
Крейн отрицательно покачал головой.
В руках у мальчишки со смуглым лицом появился автоматический пистолет.
– Встать, или я угощу тебя вот этим.
Он произнес это бесстрастным металлическим голосом.
Крейн сел. Но О'Малли был уже на ногах.
– Нет-нет, Билли, не беспокойся.
– Он шагнул к Крейну, словно собираясь сказать ему что-то, но когда поравнялся со смуглолицым, молниеносно перехватил руку с пистолетом. В следующее мгновение резкий удар отбросил мальчишку в угол.
О'Малли резко повернулся и очутился лицом к лицу с толстяком.
– На, - сказал он, бросая пистолет ему под ноги, - убери подальше от ребенка.
Мальчишка поднялся, из разбитой губы по подбородку бежала струйка крови.
– Я все равно убью тебя, - сказал он.
Крейн подивился тому, что третий даго не принимает участия в происходящем, но тут же понял причину: Док Уильямс держал на коленях кольт 45-го калибра, и его ствол смотрел прямо в живот итальянцу.
О'Малли не обратил внимания на слова мальчишки.
– Если у тебя есть дело к мистеру Крейну, - сказал он толстяку, - выкладывай. Неужели не ясно, что размахивать этой штукой опасно? Растолкуй это своему сосунку. Это ведь не игрушки… Чего доброго, ты и спичками разрешаешь ему играть.
Мальчишка простонал:
– Ты, сукин сын…
– Ну-ну, - во рту толстяка сверкнули золотые коронки, - ты что-то слишком быстро выходишь из себя, - он хотел вернуть ему пистолет, но раздумал.
– Тони, выйди с Питом в коридор. Я сейчас приду, - и положил пистолет в карман.
– А если меня не будет через десять минут, звоните копам, - итальянец улыбнулся.
Уильямс убрал свой кольт только после того, как те вышли в коридор, потом отхлебнул виски и сказал:
– Вы чуть не потеряли пару своих ребят, мистер Палетта. Впредь будьте осторожны.
Толстяк был явно удивлен:
– Ага, так вы меня знаете?
О'Малли проговорил:
– Вот я, например, тебя не знаю. И знать не хочу. Ты мне ужасно не нравишься.
– Его голубые глаза потемнели.
– Если хочешь что-то сказать, говори. А если тебе сказать нечего, убирайся.
Глаза Палетты налились кровью, но вдруг он рассмеялся и обернулся к Крейну:
– Черт побери, парень с характером.
Крейн и Уильямс словно оглохли, а О'Малли сказал:
– Дверь у тебя за спиной.
Палетта продолжал обращаться к Крейну:
– Я прошу извинить меня за все случившееся. Мальчишку еще учить и учить. Сожалею. Я, Майк Палетта, никогда никого не обижаю, если меня к этому не вынуждают. Понимаете?
– Чего вы хотите?
– довольно недружелюбно осведомился Крейн.
– Речь идет о той даме в морге, - толстяк помолчал.
– Я хочу ее найти.
– Вы думаете, я могу вам помочь в этом?
– Прищурив глаза, Палетта почесал ухо.
– Слушайте, верните мне ее и назначьте свою цену. Мне безразлично, сколько. Деньги у меня есть. Что вы скажите о десяти грандах?
Некоторое время Крейн молчал, а затем спросил:
– А зачем вам труп девушки?
– Я хочу похоронить ее на Калвари около Эванстона.
– Похоронить ее?! Вы хотите заплатить десять тысяч за труп только для того, чтобы закопать его?
– Крейн был чрезвычайно озадачен.
– Почему?