Человек в западне (Сборник)
Шрифт:
Теперь, когда я сказал самое страшное, когда я увидел, что и ее это потрясло, мне стало легче. С минуту она смотрела на меня с глупым, каким-то рыбьим выражением, совсем как Анни там, на лестнице. Потом очень быстро спросила:
— Когда?
— В половине десятого.
— Он был здесь с семи часов. Он провел со мной весь вечер. Клянусь, что буду стоять на этом, хоть бы меня били резиновыми палками в течение месяца,
Только молодость может реагировать так непосредственно. Через две секунды после шока она уже знает,
— Он стащил револьвер у моего брата и оставил его около трупа. Никакая сила не в состоянии ему помочь.
Сильвия резко повернулась и быстро ушла в соседнюю комнату.
— Куда вы идете?
— Я хочу поговорить с ним.
— Раньше я должен поговорить с ним.
— Нет-нет, вы не можете это сделать без меня.
— Это еще почему?
— Потому чтоя люблю его, глупый вы человек!
Мы вместе вошли в спальню, если вообще эту клетку, размером немногим больше шкафа, можно было назвать спальней. Всю комнату занимала кровать. На ней лежал Билл, укрытый одеялом до подбородка. Он крепко спал. Я положил ему руку на плечо. Он вздрогнул, проснулся и резко встал. Волосы упали ему на лоб, и он отбросил их знакомым движением головы.
— Это ты? Откуда ты взялся?
— Он позвонил,— объяснила Сильвия.— Номер имеется в телефонной книге.
— Я пришел от Ронни.
На лице Билла появилось презрительное выражение.
— Ты всюду должен сунуть свой нос! Ну что ж, великий Ронни прислал тебя с какими-то новыми угрозами? Отлично! Можешь ему сказать, чтобы он убирался ко всем чертям! Меня не интересует, что он делает и что собирается делать. Он меня не интересует ни живой, ни мертвый. Это дело касается только Жанны и меня. Жанна меня любит. Она намерена развестись с ним и мы поженимся. И ко всем чертям и Ронни, и тебя, и всех вас!
Он повернулся к Сильвии, указывая на меня пальцем:
— Сильвия, будь добра, выкинь из квартиры этого достойнейшего издателя. Я устал и хочу выспаться.
У меня задрожали ноги. Мне казалось, что дрожу я сам, весь дом, весь город.
— Ронни убит! — с трудом вымолвил я.
На лице сына появилось удивление. Билл никогда не умел притворяться. Это было искреннее удивление.
— Значит, не ты его убил?
— Я убил Ронни?
Мне вдруг захотелось смеяться. Я с трудом сдерживал душивший меня смех.
— Он этого не делал! Это не он убил Ронни! — говорил я, обращаясь к Сильвии.
Глава 11
Сильвия не обращала на меня внимания. Я сомневаюсь вообще, что она меня слышала. Даже если бы она и не говорила, что любит Билла, я увидел бы это сам. Вся комната была переполнена любовью этой некрасивой девушки.
Билл побледнел.
— Что случилось, папа? — спросил он со страхом.
– — Его застрелили.
— Когда?
—
Я отдавал себе отчет в том, что дело предстоит тяжелое. Но что мне до всего этого, если мой сын не убийца!
Билл нервно курил.
— Его застрелили из револьвера Питера?
— Да. Но ведь это ты его стащил?
— Ни в чем не признавайся! — закричала Сильвия.
— Почему? — спросил я.— Разве вы считаете меня врагом?
— А кто же вы? Вы вызвали полицию, натравили их на него. Вы пришли убедиться, здесь ли он.
Она меня ненавидела. И я не мог оправдаться,
— Ты взял у Питера револьвер? — повторил я.
— Да;
— Сегодня?
— Да.
— Этот револьвер лежал на ковре возле трупа Ронни.
Билл облизал сухие губы. Сильвия опять закричала:
— А вы, как следовало ожидать от любящего отца, оставили его там, чтобы полиция его нашла?
— Да.
— Эх, вы...
Не глядя на нее, Билл сказал:
— Сильвия, отстань от него. Папа, им известно, что это револьвер Питера?
— Питер вынужден был об этом сказать.
— Ясно.— Лицо Билла как-то сразу постарело и осунулось.
— И ты рассказал им все... обо мне... о Жанне... и...
— Это все из-за Жанны, это ее вина! — кричала Сильвия, и в ее голосе было столько ревности и злобы, что мне стало ее жаль.
— Выйди отсюда! — вспылил Билл.
— Но, Билл!
— Убирайся вон и закрой свою пасть!
Лицо Сильвии перекосилось, она готова была разрыдаться. Увы! Она могла быть необыкновенной девушкой, могла писать повести в стихах, но не уяснила себе до сих пор, что при ее весьма неказистой внешности, таких широких бедрах, нельзя так проявлять свои чувства. Она с минуту постояла и, тяжело ступая, вышла из комнаты,
Билл сел и уставился в одну точку.
— Значит, ты думал, что я убил Ронни. Просто так себе подумал...
Он не обвинял меня, только констатировал факт, как будто в этом не было ничего странного, словно он всегда знал, что, что бы ни случилось, я всегда буду подозревать его в самом худшем.
— А полиция тоже так считает?
— Да.
— Они нашли револьвер и знают о нас с Жанной?
— Да.
— Они намерены меня арестовать?
— Не горюй. Я возьму адвоката. Будем бороться.
Он посмотрел на меня так, словно считал мой оптимизм совершенно бессмысленным.
— Ты шутишь, папа?
— Нет причин отчаиваться. Ведь главное, что не ты убил. У нас не осуждают невинных.
— А кто сказал, что я невиновен? Ты, конечно, был прав. Я это сделал, я убил Ронни. Я!
Он опустил голову на колени и тяжело дышал. Меня охватил леденящий ужас... но это длилось одно мгновение. В его голосе было столько горечи, обиды, отчаяния... Я понял: он жалкий упрямец! Милый дурак!