Черная часовня
Шрифт:
По какой-то причине описание процесса показалось мне довольно… тревожащим.
– Я думала, что все вещи, имеющие отношение к вину, придумали французы, – сказала я довольно едко. Ничто так не успокаивает расстроенные чувства, как едкое замечание.
– Французы именно так и думают, но при этом используют португальские пробки. На самом деле первым закупорил горлышки бутылок пробкой известный монах Дом Периньон.
Я нахмурилась.
– Да, он был французом и придумал шампанское, – поспешил пояснить детектив. – Тут они правы, но все-таки Португалия остается самым крупным производителем пробок.
– Тогда почему вы считаете, что вино испанское?
– Кроме характерной «с»? Вижу, вы не особо верите моим методам, но в отличие от меня вы не изучали винные бутылки.
Я испытывала искушение высказать очевидный вывод, но вовремя вспомнила о своей роли шпиона и диверсанта.
Детектив принял мое молчание за согласие. Ирен была права: по части женщин он был младенцем, особенно в отношении наших способов справляться с мужской самоуверенностью.
– Вы говорите, что винный погреб был практически нетронут? – спросил он.
– Да. Мне сказали, что обычные вина хранятся наверху. Только редкие марочные вина приносили из погреба.
– Возможно, для особо высокопоставленного клиента?
Об этом я не подумала.
– Вы имеете в виду Берти. – Теперь, когда я знала, каким скверным мальчишкой был принц Уэльский, для меня не составляло труда называть его детским прозвищем.
– Я должен сам осмотреть винный погреб.
– Это кажется мудрым решением.
– И вы пойдете со мной, чтобы отметить, если он окажется в большем беспорядке, чем был во время вашего недавнего визита.
– Я? Но как я пойму?
– Мои вопросы освежат вашу память. Кроме того, – Холмс замолчал, перемещая кусочек пробки обратно в мой футляр, который он затем присвоил, положив в карман пальто, – я надеюсь, что вы разузнаете имя… э-э… мебельщика принца у хозяйки этого места. Подобные разговоры лучше оставить женщинам.
И лучше оставить женщинам долгое, как время, что пробка закрывает изысканное вино… молчаливое негодование.
И все же не стану отрицать удовлетворение от возвращения в дом свиданий в сопровождении Шерлока Холмса.
Привратник поприветствовал его по имени и низко поклонился. Нас незамедлительно провели в личную приемную Мадам, которая сразу же предложила нам херес.
Ни один из нас не поддался искушению.
– Я здесь, мадам Портьер, – сказал Шерлок Холмс, отказавшись присесть, – по делам нашего общего благородного клиента.
Она открыто меня рассматривала, явно позабыв, что я уже бывала в ее учреждении вместе с Ирен.
– Мой… э… секретарь, – пояснил сыщик. – Она будет сопровождать меня в винный погреб, а потом я попрошу вас ответить на все ее вопросы. Понимаете ли, от успеха нашего расследования зависят международные вопросы огромной важности.
– Похоже, принцу Уэльскому грозит видеть свое имя в газетах чаще, чем ему того хотелось бы, – ответила Мадам с французской прямотой, при этом ее подбородки дрогнули от удовольствия. – А ведь он так любит Париж. Было бы tr`es triste [92] , если бы ему отказали в единственной возможности сбежать от утомительных государственных дел. Поэтому, – она хлопнула толстыми, унизанными кольцами руками, – я ни в чем не могу отказать его эмиссарам. Даже, – тут она неодобрительно глянула на меня, – если один из них одет как продавщица.
92
Очень печально (фр.).
Я предпочла промолчать.
– Если после своих расследований, – снова обратилась Мадам к сыщику, – вы хотели бы получить еще какую-либо услугу в этом доме, мистер Холмс, я буду рада предоставить вам… ее. Или их.
Выражение лица моего спутника стало напряженным, будто отразив и мое внутреннее возмущение.
– Нет, благодарю вас, мадам. Удовольствие от расследования – вполне достаточное вознаграждение. А теперь я вас покину, но мисс Хаксли скоро вернется.
Хозяйка разочарованно вздохнула и взмахнула накрашенными ресницами.
Шерлок Холмс наблюдал за ней, словно за дергающейся на булавке букашкой.
– До свидания, – бросил он с коротким поклоном, направляясь вон из комнаты и вынуждая меня поспешить за ним.
В коридоре он остановился перевести дыхание и переложить в другую руку докторский саквояж, который взял с собой.
– Мисс Хаксли, я должен извиниться за ваше вынужденное знакомство со столь бессовестной особой, как мадам Портьер.
– Это не страшно, – сказала я, – для человека, вынужденного общаться со столь бессовестным типом, как принц Уэльский.
Он глянул на меня, подняв бровь:
– Вы явно смелая особа. Видите ли, благодаря моему знаменитому клиенту я обладаю некоторым авторитетом. И здесь я бы посоветовал вам держать свое мнение о нем при себе, потому что я полагаюсь на вас и надеюсь, что вы добудете необходимую мне информацию у этой невыносимой женщины. Это неподходящее для леди задание, но, надеюсь, вы понимаете, что это необходимо.
Я смогла лишь кивнуть, потеряв дар речи. Он назвал меня леди, что свидетельствовало о наличии некоторого представления о благовоспитанности с его стороны! Этот господин никогда не перестанет меня удивлять.
Я провела его к черной лестнице и направила к винному погребу, хорошо помня, как мы спускалась этой дорогой с Ирен и Пинк. То есть Элизабет. Прислуга наблюдала за нами, но не пыталась воспрепятствовать. Подозреваю, что высокая и подвижная фигура сыщика была знакома во всех частях этого просторного дома. На кухне он взял со стола масляную лампу и сообщил, что собирается одолжить ее на время. Никто не стал протестовать, хотя все смотрели на нас, как цепные мастифы.
По узкой каменной лестнице мы спустились в винный погреб.