Чёрные зеркала

Бахтиярова Анна

— Без паники, Лилит, — шепнул Элиас. — Это был портал. Открывается только для нас: кровных родственников Гвенды Ван-се-Рмун.

В голове стучало, мысли неслись вихрем. Портал? Вот так просто! Под носом у всех мэтров вместе взятых во главе с директором?!

— Он появился только что или…

— Находится там много лет.

Я усмехнулась. Ну и дела!

— А ладонь к щеке зачем прижимать?

— Чтобы печать не почувствовала внепланового перехода. Поверь, иначе грозят ощущения не для слабонервных.

Точно! Герцогиня

однажды сказала, что Ван-се-Росса не нужна печать, чтобы попасть в Гвендарлин или же покинуть замок.

— Так зачем же мы тратим время на многочасовые поездки в карете?

— Я по четыре раза в год задаюсь этим вопросом, — проворчал Элиас и охнул, получив подзатыльник от матушки, успевшей принять истинный облик.

— А про конспирацию вы двое никогда не слышали, да? — спросила она строго и добавила: — Поторопитесь. Ночь не бесконечна, а вас нужно еще обратно возвращать.

— Не нагнетай, дорогая, — вмешался герцог Эдвард и поприветствовал меня: — Доброй ночи, Лилит. Очень рад тебя видеть.

— Доброй… — пробормотала я, не решившись назвать его «Вашим сиятельством». Слишком официально. Он ведет себя со мной по-семейному. Вот с герцогиней держать дистанцию легко. Она навсегда останется женщиной, вышвырнувшей меня, как мусор.

Замок спал, хотя обычно по ночам слуги занимались уборкой. С некоторых пор под предводительством моей тетки Дот. Но, видно, сегодня все получили выходной. Нашему посещению обители Ван-се-Росса полагалось остаться тайной. Но какой вообще в этом смысл? И почему мне ничего не объясняют? Элиас явно в курсе причины ночного моциона. Глаза так и светятся от предвкушения.

— Лилит, извини за секретность, — герцог Эдвард прочитал мои мысли. — Для чистоты «эксперимента» тебе до последнего следует оставаться в неведении. Но вот мы, собственно, и пришли.

Он достал из кармана ключ и отпер дверь одного из залов. Я вошла внутрь после герцогини, готовясь увидеть нечто необыкновенное или жуткое. Однако в зале не встретило ни то, ни другое. Зал, как зал: диваны, кресла, свечи на столе и камине. А еще накрытая тканью картина. Предмет, ради которого мы, вероятно, и пришли.

— Лилит, — главную роль взял на себя герцог. — Эта картина, точнее, портрет — настоящая находка. Мы хотим, чтобы ты внимательно взглянула на него и сказала, кого видишь.

— Хорошо, — пробормотала я, гадая в чем подвох.

Герцог коснулся ткани, а я поежилась. Из-за пристальных взглядов герцогини и Элиаса.

Мгновение, и завеса слетела, открыв красивое и волевое лицо мужчины. Очень знакомое лицо. Художник идеально передал каждую черточку: черные глаза, высокие скулы, вычерченные губы. Не ошибешься, узнаешь мага без труда. И всё же с портретом явно было что-то не так. Он выглядел очень старым. Я бы даже сказала — древним.

— Кто здесь нарисован, Лилит? — спросил герцог, нервничая.

— А разве вы не видите? — удивилась я. — Рэм Дюваль.

В повисшей тишине я явственно

слышала биение собственного сердца, не понимая, какого ответа они от меня ждали. И почему теперь застыли потрясенные.

Первой опомнилась герцогиня Виктория.

— Ты уверена?

— Конечно. Если только у директора нет брата-близнеца, такого же черноглазого брюнета.

Элиас испуганно кашлянул.

— Лилит, Дюваль рыжий. А глаза у него зеленые.

Настал мой черед изумляться.

— Это шутка?

Но, судя по мрачным лицам, никто не собирался ни шутить, ни развлекаться.

— Да что тут происходит?! — рассердилась я. — Объясните в конце концов! Я вам не ручная зверушка, выполняющая трюки по заказу!

Герцогская чета переглянулась.

— Лилит, — герцог Эдвард положил ладонь мне на плечо. — То есть, ты видела Рэма Дюваля именно таким, когда приехала в Гвендарлин?

Я закатила глаза, но всё же кивнула.

— Понимаешь… — он замялся. — Я не случайно сказал, что портрет — настоящая находка. Никто не знал, что он сохранился. Дело в том, что…

— Давай я, — оборвала мужа герцогиня Виктория. — На портрете вовсе не Рэм Дюваль, Лилит. Этот черноглазый брюнет — Дарлин Ван-се-Рмун собственной персоной.

****

В Гвендарлин возвращались под утро. Мне понадобилось время, чтобы прийти в себя и осознать случившееся. Голова жутко болела от обилия мыслей. Ведь получалось (герцоги в этом ни секунды не сомневались), что основатель не завладел телом Дюваля в прошлом семестре. Он находился внутри гораздо дольше.

— Поэтому нигде нет портретов Муниса и Дюваля. Они способны показать истину, — объясняла герцогиня.

— Но Лилит видит основателя в мэтрах реальных, а не нарисованных, — возразил Элиас.

— Да, у нашей Лилит много скрытых талантов, которые еще предстоит объяснить.

А мне на ум пришел другой аргумент.

— А как же Шем? Дарлин точно был в нем в последнюю ночь духа. Но я видела Шема. А еще… еще мэтр Риц! Он тоже находился под контролем основателя!

— Дарлин Ван-се-Рмун считался гениальным магом, — хмуро произнес герцог Эдвард. — О его силе ходили легенды. Возможно, и после смерти ему удается немыслимое. Мы подозреваем, у Дарлина всегда есть постоянная оболочка, однако он способен использовать и временные. Как твоего друга-полуцвета. Как Алакса Рица.

— Но ведь… ведь… ведь… — мысли неслись, как табун обезумивших лошадей. — Прошлой зимой Дюваль встретил нас троих: меня, Ульриха и Милли. А потом… потом… появился Риц и оглушил Дюваля. Они разговаривали друг с другом!

— Гениальный ход, правда? — герцог грустно улыбнулся. — Мы думаем, Дарлин способен управлять временными оболочками, находясь в постоянном сосуде. Он разыграл отличный спектакль. Виновником назвали беднягу Рица, а Дюваль выглядел невинным, как младенец. Выглядел глупо, но, главное, вне подозрений…