Черный лебедь. Романы
Шрифт:
– Кренговать!
– Лич был ошеломлен.
– Кренговать?
– повторил он, всем своим видом выражая несогласие.
– У тебя нет выбора, если не хочешь навлечь на себя несчастье.
Бандри кивнул и открыл рот, вероятно, собираясь выразить согласие, но Лич опередил его.
– Чтоб мне лопнуть! Ты думаешь, я нуждаюсь, чтобы меня учили, что мне делать?
– Твой отказ доказывает это.
– Это ты так говоришь, но то, что ты говоришь, я не собираюсь принимать за истину. На «Черном Лебеде», таком как он есть, я готов встретиться с твоими тремя испанцами и управиться с ними. И больше не желаю слушать о кренговании. Если бы ты не был дураком, то понял бы, что у нас нет для этого времени.
– У нас есть целый месяц до выхода золотого флота. А этого времени более чем достаточно, чтобы очистить и смазать твой киль.
Попытка еще раз доказать его неправоту заставила Лича только укрепиться в собственном упрямстве, всегда бывшим последним прибежищем глупцов.
– Есть у нас время или нет, я не собираюсь делать этого. На море мне не страшны никакие испанцы. Поэтому давай оставим праздные разговоры и перейдем к делу. Так каково наше место назначения?
Некоторое время де Берни спокойно смотрел на него, затем, отставив кружку с пуншем, отодвинул стул и встал.
– Поскольку ты так решил, это означает конец делу. Вступать в бой с золотым флотом на корабле, находящемся в таком состоянии, означает, как я уже говорил, навлечь несчастье. А это как раз то, что я никогда не делаю. Что же касается вашего места назначения, можете выбирать все, что вам угодно.
Трое пиратов в оцепенении смотрели на него, отказываясь верить своим ушам.
– Что это значит?
– воскликнул наконец Эллис.
– То, что если капитан Лич желает вести корабли и людей на гибель, то я не собираюсь участвовать в этом. Вы можете найти себе другие дела: купцов наподобие «Кентавра» с грузом дерева и шкур. Я только желаю вам всего хорошего.
– Садись!
– заорал на него Лич, в гневе вскакивая на ноги.
Но де Берни продолжал стоять.
– Ты хочешь сказать, что передумал?
– Подумать следовало бы тебе и получше обдумать свое положение. Ты у меня на борту, а я, ей-богу, не потерплю у себя бунтовщиков. Ты прибыл сюда по делу, и это дело тебе придется сделать.
– Но по моему усмотрению и на моих условиях, - по-прежнему невозмутимо ответил де Берни
– По моему усмотрению, слышишь? Здесь я хозяин.
– Да? А если я откажусь?
– Тогда ты можешь кончить на рее, а может быть, еще хуже.
– Вот как!
– сказал де Берни, поднимая брови. Он смотрел на Лича сверху вниз, разглядывая его, как разглядывают любопытный, но не очень приятный предмет.
– Ты знаешь, капитан, я подозреваю, что твои люди заинтересованы во мне, особенно с тех пор, как узнали, что я должен привести их к испанскому золоту. И они захотят узнать, Том, за что ты вешаешь меня. Что ты им скажешь? Что я не позволяю тебе вести их на гибель? И что я настаиваю на принятии мер, гарантирующих победу? Это ты им скажешь?
Он заметил, как изменилось выражение злого лица Лича, на котором сквозь загар проступила бледность. На лице Эллиса отразилось смущение, а Бандри выглядел просто огорченным.
– Учитывая это, капитан, - сказал штурман, - ясно, что де Берни не так уж неправ.
– Меня это не волнует...
– начал Лич, снова заупрямившись, но Эллис прервал его:
– А должно бы, капитан. Будь я проклят, должно! Ад и дьявол! Зачем ссориться, когда наши интересы совпадают? Берни хочет подготовиться как можно лучше, и это в наших интересах так же, как и в его собственных. Что же делать, Том, если у него отваги меньше, чем у тебя?
– Иногда осторожность бывает полезней, - заметил Бандри, - как моряк я знаю, что он прав и в отношении корабля, и в отношении всего остального. Если бы мы были ограничены временем, тогда пришлось бы рисковать. Но когда у нас его в избытке, давайте, во имя всего святого, используем его так, чтобы основательно подготовиться к плаванию.
Покинутый собственными офицерами, Лич понял, что в настоящий момент все козыри в руках де Берни. Благодаря обладанию секретом местонахождения золотого флота француз мог заставить пиратов поступать по своему усмотрению, в то время как они не могли воспользоваться принуждением.
Поэтому Лич предпочел сдержаться. Демонстрируя притворное добродушие, он спрятал свой гнев.
– Да, вы правы. К чему ссориться? Допускаю, что погорячился. А ты, Чарли, сразу ощетинился, как еж. Садись, ради бога. Наполни свою кружку и давай все обсудим дружески.
Примирительно усмехаясь, он подал бутыль с ромом и снова уселся.
Месье де Берни согласился пойти на примирение. Не допуская ни малейшего проявления торжества, он немного склонил голову в знак согласия и, заняв свое место, налил рому.
– Значит, ты согласен кренговаться? Решено?
– Поскольку не только ты думаешь, что это необходимо, но и Бандри, полагаю, придется. Хотя, откровенно говоря, я придерживаюсь другого мнения. Но раз так, я согласен.
– В таком случае, - сказал де Берни, - нашим ближайшим пунктом назначения, что я и хотел обсудить с тобой, станет архипелаг Альбукерка. Там есть известный мне с давних пор необитаемый островок с бухтой, в которой можно укрыть дюжину кораблей, и длинной пологой отмелью, как будто созданной для кренгования. Лучшего места не найти во всем Карибском бассейне. Там можно уютно расположиться, и кроме того, это удобно по другой причине...
– Он выдержал паузу и, выразительно подняв указательный палец, добавил: - Остров лежит в каких-то двух днях пути от точки, где я намерен перехватить испанский золотой флот.
9. ИНТЕРЛЮДИЯ
Том Лич захватил «Кентавр» в первый вторник июня. В результате договора с де Берии оба корабля направились курсом вест-зюйд-вест. Вследствие этого маневра скорость их упала. Тем не менее, в среду перед заходом солнца вахтенный заметил землю. Это был мыс де ла Вела, видимый лишь дымкой на траверзе левого борта. В воскресенье на рассвете они оказались перед низко лежащим архипелагом Альбукерка, ставшим их ближайшей целью.
Пять дней путешествия на «Кентавре» протекли настолько спокойно и однообразно, что Присцилле Харрадайн и майору стало казаться, что и в самом деле, как уверял их де Верни, нет оснований для беспокойства, кроме досадной задержки их возвращения в Англию.