Черный
Шрифт:
– Ничего не понимаю, - прошептал он.
– Сколько классов ты кончил?
– Девять, но, по существу, восемь, - ответил я.
– Дело в том, что на уроках в девятом классе мы по большей части повторяли то, что прошли в восьмом.
Наступило молчание. Он не требовал от меня столь пространного объяснения, но я хотел заполнить словами пропасть, которая так откровенно зияла между нами, я говорил, чтобы вернуть наш фантастический разговор в привычное для южан русло. На самом-то деле разговор был совсем не фантастический - меня расспрашивали о моей жизни, но эти вопросы всколыхнули все мои тайные страхи. Белый янки и не
К прилавку подошел еще один белый, и я вздохнул с облегчением.
– Так берешь доллар?
– спросил янки.
– Нет, сэр, - прошептал я.
– Бог с тобой, не хочешь - не надо.
Он расписался в книге, убрал очки. Я положил книгу в сумку и направился к выходу, дрожа оттого, что белый знает, как я голодаю. С тех пор я старался с ним не встречаться. Когда я видел его, мне почему-то казалось, что он - мой враг, так как он знал, что я чувствую, а я мог считать себя в безопасности на Юге только при том условии, что мои чувства неведомы белым.
Однажды летним утром я стоял у раковины в углу и мыл очки, только что отполированные линзы, пол под ногами дрожал от работающих станков. Возле каждого стоял, согнувшись, белый. В окно слева светило солнце, мастика в его лучах казалась кроваво-красной, и в этой яркости было что-то тревожное, зловещее. Приближался полдень, и я уже мечтал, как буду есть бутерброды с котлетой и пакетик орехов - мои обычный обед. День этот ничем не отличался от всех других дней, которые я провел здесь, моя линзы, бегая по поручениям. Я был в ладу с этим миром - насколько может быть с ним в ладу черный парнишка, живущий на Юге среди белых.
Возможно, именно потому, что день этот ничем не выделялся в череде других таких же дней, он и сделался особенным, а может быть, белые, работавшие на станках, обалдели от тупой, однообразной работы и решили развлечься. Вдруг я услыхал шаги за спиной и обернулся. Рядом со мной стоял мистер Один - мастер, которому я непосредственно подчинялся. Он, улыбаясь, смотрел, как я стираю с линз наждачную пыль.
– Как делишки?
– спросил он.
– Отлично, сэр!
– ответил я с напускной веселостью, быстро войдя в роль "славного парнишки-негра, такого добродушного и открытого с белыми", - эту роль я теперь играл с легкостью; правда, в душе я забеспокоился, что допустил оплошность и сейчас мне достанется.
Он все стоял и не говорил ни слова. Что ему надо? Обычно он так себя не вел; я хотел взглянуть на него, но боялся.
– Слушай, Ричард, как по-твоему, я тебе друг?
– спросил он.
Вопрос таил столько опасности, что сразу на него ответить было нельзя. Я почти не знал мистера Олина и относился к нему, как относятся все негры на Юге к белым. Он приказывал, я отвечал: "Да, сэр" - и исполнял приказание. А сейчас он ни с того ни с сего задает такой вопрос! Мне было отлично известно, что белые считают себя друзьями негров. Ища ответа, который бы ничего не значил, я улыбнулся.
– Ну так как, друг я тебе или нет?
– настаивал он.
– Мне кажется, - ответил я, приближаясь к краю рва, разделявшего нас, я надеюсь, что друг.
– Ну, конечно, я тебе друг, - сказал он с чувством. Я продолжал тереть линзу, недоумевая, куда же он гнет. Во мне шевельнулось дурное предчувствие.
– Я хочу тебе кое-что сказать.
– Да, сэр, - ответил я.
– Мы не хотим, чтобы ты попал в беду, - начал он.
– Ты хороший парень и всем нам по душе.
– Да, сэр, - сказал я.
– А что случилось?
– Будет несправедливо, если ты попадешь в беду, - продолжал он.
– Я что-нибудь не так сделал и кто-то мной недоволен?
– спросил я, лихорадочно пытаясь припомнить все свои прошлые поступки и посмотреть на них глазами наших белых южан.
– Все может быть, - сказал он и многозначительно умолк. Потом закурил.
– Ты Гаррисона знаешь?
Гаррисон был парнишка-негр моих лет, работал он через дорогу, и конкурирующей оптической мастерской. Мы с ним здоровались, иной раз остановимся на минуту поболтать, но ссориться - такого у нас сроду не было.
– Да, сэр, знаю.
– Так вот, остерегайся его, - сказал мистер Олин.
– У него на тебя зуб.
– На меня? Почему?
– Прямо трясется, когда твое имя слышит. Что ты ему сделал?
Я забыл про линзы и не отрывал глаз от мистера Олина, стараясь его понять. Неужели это правда? Я не верил ни Олину, ни Гаррисону. Негры на Юге, имевшие работу, обычно были преданы своим белым хозяевам, понимая, что преданность - лучшее средство сохранить работу. Может быть, Гаррисон боится, что я мечу на его место? Кто мне друг - белый или негр?
– Ничего я ему не делал, - сказал я.
– Все равно остерегайся этого черномазого, - сказал мистер Один тихо и доверительно.
– Недавно я вышел купить кока-колы, гляжу - у подъезда Гаррисон поджидает тебя с ножом. Спросил меня, когда ты спустишься. Я, говорит, с ним разделаюсь. Ты вроде как-то нехорошо обозвал его? Смотри, нам здесь не нужны драки и кровь.
Я все еще не верил белому, но подумал, что, может, Гаррисон действительно обиделся на меня за что-то.
– Надо мне с ним поговорить, - подумал я вслух.
– Нет, лучше не надо, - сказал мистер Олин.
– Давай кто-нибудь из нас, белых, с ним поговорит.
– Да с чего все началось?
– спросил я, веря и не веря.
– Просто он сказал мне, что проучит тебя, и уже наточил нож. Но ты не волнуйся, предоставь все мне.
Мистер Олин похлопал меня по плечу и пошел к своему станку. Я всегда уважал его, он был мастер - большое начальство, он мог приказать мне все что угодно. Зачем бы ему шутить со мной? Белые редко шутят с неграми. Значит, то, что он сказал, правда. Я расстроился. Мы, негры, работали с утра до ночи за несколько жалких грошей и потому были злые и всюду видели подвох. Может, Гаррисону и в самом деле что-то взбрело в его сумасшедшую башку. Есть я уже больше не хотел. Надо что-то делать. Белый нарушил лад между мной и миром, которого я добивался с таким трудом, пока он не восстановится, я не буду чувствовать себя в безопасности. Да, я пойду к Гаррисону и открыто спрошу, в чем дело, что я такого сказал, почему он обиделся. Гаррисон, как и я, черный; не буду обращать внимания на предостережение белого и поговорю напрямик с парнем того же цвета кожи, что у меня.