Чертова дюжина

Сербин Иван Владимирович

— Ладно, давай выкладывай, что он напел.

— Группа состоит из пятнадцати человек, включая Хоря. Раньше было шестнадцать, но один ушел. Сбежал.

— Вот как?

— Да. Имен назвать не может, зато дал прозвища. Мы пропустили их через компьютер. Кое-кто есть в нашей картотеке. — Беклемешев протянул толстую папку. — Здесь вся информация по этим людям. Но самого главного — Хоря — он не знает.

— Что-нибудь удалось установить?

— В нашей картотеке такого нет. Задержанный сказал, что никто Хоря в лицо не видел.

Переговоры с ними велись через модем. Можно переловить всех террористов до единого, но опознать Хоря никто из них не сумеет. Получается, что здесь мы не продвинулись ни на шаг.

— Вы использовали полиграф?

— Конечно.

— А результат?

— Он говорит правду. Кстати, его прозвище Тель. Снайпер. Это он стрелял по вагонам. Из винтовки Драгунова, бронебойно-зажигательными патронами. Ты оказался прав.

— Дифирамбы друг другу потом будем петь. Дальше.

— Бомбы действительно заложены, все пятнадцать. Закладка производилась в течение одного дня пятью группами.

— Он знает где?

— Только три своих, — вздохнул Беклемешев.

— Да не тяни, Зиновий.

— Первый — в трубе водосброса Курчатовского института. Труба начинается от берега Москва-реки, рядом с перекрестком улицы Рогова и Живописной, и тянется под землей до самого института. Второй… Ты мне не поверишь, Саш.

— Приварен к парапету Большого Каменного моста. Третий — на Большом Москворецком, — закончил Котов.

— Откуда ты знаешь? — удивился Беклемешев.

— Мы их нашли. Эти ребята огородили фугасы заборчиками и написали: «Идут строительные работы». С поста у Боровицких ворот ничего не видно, а подошедшему патрулю предъявили липовые бумаги и сказали, что проводят исследование основания для ремонта мостов. Рядом ведь Крымский ремонтируют. Солдатики и купились. Ладно, это все лирика. Он знает что-нибудь об устройстве фугасов?

— Практически ничего. Стальной цилиндр, восемьдесят сантиметров в длину и около сорока в диаметре. Боеголовки мин закреплены внутри. Это все.

— Кто занимался минами? В смысле — разработкой?

— Двое боевиков. Бегемот и Близнец. Ни на первого, ни на второго в картотеке никакой информации. Я так думаю, что они не спецы. Возможно, инженеры-электронщики или конструкторы одного из КБ, занимающихся разработкой мин, бомб, снарядов.

— Кто-нибудь отрабатывает эту версию? — спросил Котов, пробегая глазами список.

— Да, я отрядил двоих ребят. Они шерстят всех. Как только что-нибудь появится, сразу сообщат.

— Угу. Марафонец? Марафонец сбежал? — вдруг воскликнул Котов. — Это точно?

— Так сказал Тель.

— Странно. Солдат, привыкший подчиняться приказам, и сбежал?

— Может быть, в нем совесть заговорила? — предположил Беклемешев.

— Да? Ну, может быть, может быть. Как фугасы ставятся на боевой взвод, он, конечно, тоже не знает?

— Нет, это-то как раз знает. Тут ничего сложного.

Видимо, под кожухом находятся пейджеры. Передается какое-нибудь сообщение, пейджер срабатывает, бомба взводится. Выключается посредством набора специального кода. Там есть клавиатура.

— Коды ему известны? — прищурился Котов.

— Нет, — покачал головой Беклемешев. — И он не врет.

— А полиграф ошибиться не мог? У этого парня ведь отличные нервы должны быть.

— Не врет, Саш. На тестах реакция — десять на десять.

— Ясно.

— Я приказал выставить оцепление и направить к местам закладки бригады по разминированию.

— Даже не думай.

— Почему?

— Ты еще не понял, зачем террористы заложили бомбу на вокзале?

Беклемешев нахмурился.

— А как, по-твоему?

— Первая бомба — точная копия всех остальных. Они предупредили нас: не лезьте внутрь, взорветесь. Им ведь эти ядерные фейерверки нужны не больше, чем нам. Стоит первой бомбе сработать, и их песенка спета. Ясно как божий день.

— Думаешь, саперы не сладят с фугасами?

— Думаю, нет. Во всяком случае я бы не советовал им лезть под кожух. Парни с вокзала уже попробовали. Террористы — очень хитрые сукины дети. Очень. Особенно их главарь. Кстати, насчет мин. Ты не поручил специалистам просчитать детальные последствия взрывов?

— Обязательно. Сразу же. Вот их выводы: то, что рухнут все ближайшие мосты, и так ясно; обязательное разрушение тоннеля метро; практически до основания будет разрушена Кремлевская стена и некоторые здания, находящиеся на территории Кремля — Оружейная палата, Алмазный фонд и Кремлевский дворец. Кремлевский комплекс практически полностью попадает в зону полных разрушений. Глубина завалов местами будет достигать пяти-шести метров. Вот заключение. — Беклемешев добавил к лежащей на столе стопке еще три листа.

Котов вздохнул.

— Сколько писанины! Монблан. Эверест. Джомолунгма. На неделю чтива. Не меньше. Стало быть, наш клиент кодов не знает?

— Нет.

— Плохо.

— Думаю, что их не знают и остальные члены группы. Только главарь.

— Вряд ли, — покачал головой Котов. — На месте главаря логичнее было бы сообщить коды еще кому-нибудь и довести это до нашего сведения.

— Зачем?

— Тогда мы не рискнули бы брать их штурмом. Дорожили бы носителем кодов. Понимаешь?

— Понимаю. — Беклемешев взял список, просмотрел. — Он не звонил?

— Нет. Но позвонит еще. Должен позвонить, чтобы объяснить условия получения выкупа.

— Только когда это будет…

— Ну, им-то некуда торопиться. Время работает на них.

— Знаешь, что я думаю, Саш? — сказал капитан тихо.

— Ну?

— Надо отдать им деньги, и пусть катятся к едрене матери. В конце концов, их можно будет выследить и потом.

— Слушай, друг ситный, а зачем этот парень вообще сюда приходил?