Четвертая Беты
Шрифт:
— Сделаем.
— Потом ты отыщешь в тюрьме Тонаку…
— Как?! Тонака жив?
— Жив.
— Но ведь его приговорили к смертной казни.
— Он и сейчас в отделении смертников. Ты передашь ему это письмо. После того, как он прочтет, спросишь, согласен ли он…
— С чем?
— Долго объяснять. С письмом. Если да, немедленно доставишь его ко мне вместе со всеми, кого он сочтет нужным взять с собой. Не сюда, конечно, в город. Дашь мне знать. Да… Охранников, как следует, запрешь, всех заключенных отпустишь.
— И уголовников?
— Там нет уголовников. Все понял? Письмо не должно попасть в чужие руки, это, я думаю, тебе ясно.
— Само собой. Когда ехать?
— Немедленно. Счастливого пути.
Навер умчался. Маран уселся на стул и стал просматривать убористый текст на одном из своих листков, кажется, какой-то список, остальные, не желая мешать, на пару шагов отошли. Дан тихо спросил Мита:
— Кто такой Тонака?
Мит вытаращился на него, но ответил:
— Тонака — национальный герой Бакнии, герой Большой Войны, Тонака… Ради Создателя, неужели ты никогда не слышал это имя?
— Слышал, как же, — Дан постарался принять независимый вид. — Просто не помню деталей.
— Деталей! Ну, Дан! Откуда ты такой выискался, а? Ладно, слушай. Когда императорская власть пала, половина Бакнии была в руках дернитов, шла Большая война и…
— Это мне известно, — вставил Дан небрежно.
— Тем лучше. После захвата власти Рон Лев поручил командование Тонаке, тот тогда был офицером, но не высшего ранга, происхождением не вышел. Тонака за несколько месяцев разбил дернитскую армию, очистил бакнианскую землю и заставил дернитов просить о мире.
— С такой биографией он скорее должен бы быть главнокомандующим, а не сидеть в Крепости, — заметил Дан.
Мит коротко вздохнул.
— Два года назад Изий обвинил его и его ближайшее окружение в заговоре в пользу, как ты, наверно, уже догадываешься, дернитов. Большинство было приговорено к смертной казни. Не знаю уж, что двигало Изием — зависть или страх…
— И то, и другое, — бросил Маран, не отрываясь от своих бумажек.
— Наружная Охрана преклонялась перед Тонакой, — пояснил Мит. — А в народе его называли Спасителем отечества.
— С большой буквы и в единственном числе, — уточнил Маран, складывая список и пряча его в карман.
— Но когда этого спасителя приговорили к смерти, все, конечно, промолчали, — буркнул Дан язвительно.
Маран встал.
— Судить других, Дан, всегда легче.
Дан смутился.
— И чего ты ждешь от Тонаки? — спросил он примирительно.
— Иметь на своей стороне Тонаку — значит, иметь на своей стороне Наружную Охрану.
— А если он не согласится? Что тогда?
— Согласится, — сказал Маран уверенно. — Но мы теряем время! Науро! Иди сюда. Тебе достается Крепость Вера-Ита. Все то же самое, только сюда никого везти не надо, просто соберешь всех политзаключенных, прочтешь им вот это, — он передал Науро лист бумаги, — и отпустишь. Кстати, там есть и уголовники, смотри, не выпусти на нашу голову бандитов и грабителей. Организуй охрану уголовного отделения. Я ничего не забыл? Ну если и забыл, додумаешь там на месте, голова у тебя вроде бы есть… Вента, тебе каторжная тюрьма Ле-Сат. Интана… — он не успел договорить, дверь распахнулась, и в зал, тяжело дыша, влетел охранник.
— Маран! Изий требует тебя немедленно!
— Иду. Науро и Вента, в путь! Остальным через полчаса быть у меня наверху.
Он пошел за охранником с абсолютно невозмутимым видом.
Маран тщательно прикрыл дверь и чуть заметно улыбнулся.
— Свежие новости. Восстание в Вагре. Не только крестьянское, восстал и город, и что самое интересное, — он сделал многообещающую паузу, — во главе с Вагринским отделением Лиги… вот оно, воспитание Гана! И к тому же большая часть тамошней Охраны перешла на сторону восставших. Такие дела. А теперь… Их Начальник Охраны убит, как вам известно… — Глаза его весело блеснули. — Лет, ты едешь в Вагру, собирайся.
— Начальником? Они меня убьют, — заметил Лет. Страха, впрочем, в его голосе не чувствовалось.
— Не убьют. — Маран протянул ему сложенный вчетверо листок бумаги. — Знаешь, что это? Письмо Гана. Отдашь им. Скажешь, что Изий велел послать туда части Наружной Охраны. Я попробую их задержать, но не знаю, получится ли. На всякий случай выставите дозорных, женщин и детей — в деревни, при тревоге закроетесь в Крепости, будете защищаться. Посылаю именно тебя из-за твоего военного прошлого, но учти, по официальной версии ты должен быть арестован бунтовщиками. Пока тут все не решится. Иначе, сам понимаешь, мне не вывернуться.
— Я тебя не подведу, — заверил его Лет. — Но мы не устоим против регулярных частей.
— Устоите. Стены Крепости ничем не возьмешь, можно разве что пробить ворота, да и те только пушками. Артиллерию они сразу не подвезут, они не рассчитывают на серьезное сопротивление. И потом, вам же не надо выдерживать многомесячную осаду, только пока в игру не вступит Тонака.
— А вдруг они начнут нападать на деревни? — осторожно предположил Дан.
— Не начнут. Не хватит времени.
— А вдруг Тонака не сможет повлиять на ситуацию?
— Тонака скоро будет здесь, и ты убедишься сам…
Мысленно Дан оценил эту странную веру в легендарного Тонаку, как несколько наивную, но спорить больше не стал.
В течение дня он несколько раз улавливал бормотание Марана: Навер, Навер, где же Навер? В начале ночи зажужжал аппарат внешнего вызова, Маран коротко переговорил по нему и, натягивая куртку — последние дни он ходил только в штатском, хотя и вообще форму надевал крайне редко — бросил Дану: