Четвертый Рим

Галечьян В.

Они вышли из "мерседеса" — местного такси, и, как только вошли в чуть сырой, полутемный, желто-зеленый от месячной засухи лес, перед Василием на склоне высоченной, усеянной валунами горы появились два желтых гривастых льва и стали на них смотреть.

Отчаянно труся, Василий все же оставался напротив рва, наполненного водой ровно столько времени, чтобы не обнаружить свой страх перед спутницами, которые безо всяких колебаний рассматривали гордо стоящих напротив них животных.

— Я читал у одного знаменитого натуралиста, — сказал Василий, подавляя в себе желание укрыться за спины своих спутниц, — что прыжок разъяренного льва составляет одиннадцать метров. Кто-нибудь знает, какая ширина у этого рва?

— Метров пять, — навскидку ответила Нина, а потом, сообразив, добавила: — Так ведь львы совсем не разъяренные.

— А если они разъярятся? — резонно спросила

Таня и вдруг стала быстро пятиться от края обрыва. — По-моему, нет смысла дожидаться этого момента.

Василий с большим облегчением последовал за ней. Однако Нина осталась стоять у края рва, и, видимо, львам это не понравилось. Тот, что был крупнее, вдруг хрипло и яростно зарычал и стал бить длинным хвостом по впалым бокам. Второй же лев осторожными мелкими шажками стал подходить к рву, опустив морду вниз и чуть волоча лапы.

— Нина, беги! — закричал отчаянно Василий. Все трое, не разбирав дороги, ринулись в лес. К счастью, на каждом шагу в парке были расставлены указатели, которые вывели их к более безобидным экспонатам. Более трех часов провели они в Национальном парке, а осмотрели только его малую часть. Однако, как оказалось, и Василию и его новым приятельницам надо было позарез вовремя вернуться в город, и, с большим сожалением оторвавшись от созерцания животных, они вышли на тропинку, ведущую к Неве. Справа от них за низкой проволочной сеткой открылся яркий, усыпанный цветами луг, по которому гуляли сияющие на солнце радужные птицы. Увидав людей, целая стая этих птиц ринулась к сетке, привыкнув, что проходящие мимо туристы бросают им корм. И тут же у Василия спонтанно родилась идея поймать Нине на память павлина. Ни слова не говоря, он перекинулся через сетку и оказался в птичнике.

Нисколько не испугавшись, павлины, фазаны и какие-то изумрудные утки тотчас окружили его, раскрывая клювы. Но только рука мальчика потянулась к спине павлина, как противная птица гнусаво замяукала и со всех ног бросилась в сторону. Василий, не раздумывая, бросился за ней. Павлин, увидев, что его догоняют, вдруг остановился, повернув голову, и зашипел как змея. Тут уже Василий бросился наутек от павлина, который бежал, помогая себе крыльями, и норовил на ходу клюнуть его в пятку. Однако мальчик оказался быстрее, в два прыжка добрался он до сетки и тут же споткнулся об какого-то не разворотливого фазана, который оказался у него на пути. Он шлепнулся рядом с неуклюжей птицей, встал и увидел, что фазан от страха, потеряв координацию, бьется грудью о сетку. Тотчас он подхватил птицу под крылья и с криком "Держите!" перебросил через сетку. Сам он спрыгнул мгновением позднее прямо в руки сторожа, который, оказывается, наблюдал за его действиями с самого начала и был вне себя от ярости.

Сторож был очень толстый человек в круглой панаме и брезентовом френче, и Василий, наверно, смог бы вырваться и убежать не хуже того павлина, если бы на крик сторожа не набежало еще трое смотрителей парка, с которыми он совладать не смог. Девчонки тем временем убежали, чему Василий был очень рад, фазан же был пойман сторожем как вещественное доказательство.

Обступив Василия плотным кольцом, служители, все, как один, в брезентовых френчиках и шортах с длинными электрошоками на боку, стали обсуждать, куда его лучше отвести и какие меры предосторожности принять, чтобы он не сбежал. После долгих, колебаний один из служителей, молодой, еще крепкий парень, привязал руку мальчика к своей свернутым вчетверо полотенцем и повел по узкой дороге в глубь парка. Тесная дорожка не позволяла идти всем вместе, поэтому остальные охранники шли следом, очень при этом веселясь. Фазан этот, как на грех, оказался самым ценным в своей стае и стоил больше автомашины. По их словам выходило, что Василию за кражу национального достояния в особо крупных размерах грозит тюрьма на срок не менее трех лет, а каждый из охранников получит за бдительность медаль и премию в размере годового оклада.

Василий шел, плохо соображая, что он наделал и куда пропали его спутницы, когда постепенно говор позади него стал затихать. Видимо, сторож почуял неладное, потому что он вдруг резко остановился на повороте, сунул фазана Василию в свободную руку и стал поспешно развязывать полотенце. Кругом стоял плотный шумящий лес, но что-то в этом шуме смотрителю не понравилось. Скорее всего то, что за спиной его пропали голоса товарищей. Сняв с бока электрошок, смотритель жестом приказал Василию оставаться на месте, а сам пошел по своим же следам назад. Оставшись один, Василий вместо того, чтобы убежать, плотнее прижал к груди фазана и, как только

смотритель скрылся из виду, бросился за ним. Привидилось ему, что львы вырвались на волю и жрут теперь всех встречных и поперечных и оставаться одному показалось, ему страшнее, чем оказаться в будущем в тюрьме. Фазана же он придерживал со смутным желанием откупиться от льва, если тот станет на него бросаться. Обойдя куст, мальчик рассчитывал увидеть спину служителя, но нашел только пустую тропинку, уходящую к реке. В двух шагах от него к дереву был приколочен указатель с надписью: "Пристань". Василий, от страха не выпуская из рук фазана и через каждый шаг оглядываясь, побрел по тропинке обратно, надеясь отвадить зверей своим независимым видом. Каждую минуту он ожидал услышать рык и удар громадной головы в его незащищенную спину. Через несколько шагов мальчик опрометью бросился бежать. Ноги сами несли его по примятой траве, пока он не выскочил на асфальтовую мостовую и не увидел идущую навстречу машину. Он перебежал улицу и заметил внизу у воды пристань, а рядом с ней теплоходик. Тут вспомнил он, что билеты остались у девчонок и, отдышавшись, положив фазана за пазаху, потихоньку пошел к пристани. Он никак не мог понять причины исчезновения своих врагов, кроме той, что их съели дикие звери. Однако это объяснение как-то не очень вязалось с праздничной атмосферой парка и заверением девочек о походах сюда раз в месяц, а то и чаще. В некотором недоумении спустился Василий вниз, уныло глядя на уже отошедшее от пристани суденышко, как вдруг в небольшой нише между пристанью и отвесной каменной стенкой заметил Нину и Татьяну, которые стояли скрытые от всех и о чем-то спорили. Подойдя поближе, он понял, что они вовсе не спорят, а это Татьяна утешает плачущую Нину.

Увидев Василия, Нина вытаращила глаза и изменилась в лице. Стоящая спиной к нему Татьяна продолжала гладить ее по голове и что-то убедительно доказывать, но Нина вдруг оттолкнула ее и бросилась к Василию.

— Ты от них убежал? — крикнула она удивленно. — Боже мой, а я уж себя изругала. Нам надо было идти вместе с тобой, и все объяснить в дирекции. Этот фазан, он же сам вылетел из ограды, а они...

...Прервавшись, она с ужасом посмотрела на рубашку Василия, которая вдруг как бы надулась ветром. Это фазан, внезапно очнувшись от летаргии, решился пробить себе выход через легкий материал.

Василий поймал его и торжественно вытащил на свет. В последних лучах солнца птица показалась детям божественно прекрасной. Она молча сидела в руках Василия и только косила вверх сверкающим синим глазом.

— Отпусти ее, — попросила Нина, — пусть летит.

— Но она не умеет летать и погибнет здесь, — сказал Василий. — Ее надо бы отнести обратно в птичник, но я боюсь, — честно признался он.

И рассказал потрясенным девочкам, как его привязали к сторожу, как повели на суд и расправу и как таинственно улетучились его мучители. Девчонки, охая, восторгались, но тоже, несмотря на большой опыт пребывания в Национальном парке, ничего путного придумать не могли. Подошел новый теплоходик, и дети, прикрывая фазана от взглядов пассажиров, опустились вниз и, тихо беседуя, просидели всю дорогу от парка до конечной остановки. Нина дала Василию свой и Танин телефон и, забрав злополучного фазана, побежала на свой автобус. Жили они с Таней на окраине громадного города и почему-то очень боялись опоздать.

Василий вышел вместе с ними на набережную Невы, долго махал им вслед, пока обе девочки и яркий сверток между ними не исчезли за углом громадного дома. Тут он стал соображать, как ему лучше добраться до масонского дворца, и с ужасом обнаружил, что в хлопотах этого длинного дня вовсе забыл место сбора. Не зная выхода из запутавшейся ситуации, он хотел уже ехать в гостиницу, как вдруг рядом с ним остановился длинный черный автомобиль с затемненными окнами.

Бесшумно отворилась дверь, и длинная рука, как пушинку, вовлекла Василия внутрь машины. Только он раскрыл рот, чтобы крикнуть, как заметил, что лица вокруг ему вполне знакомы. Это были боевики, сопровождавшие Пузанского и их с Луцием из Москвы.

— Вот так, — сказал один из бойцов, хлопая его по спине, — вместо того, чтобы на шею броситься от счастья, он решил поголосить. А между прочим, если бы не мы, ты бы сейчас кормил клопов в знаменитой петербургской тюрьме под названием "Кресты". Надо же такое придумать, — обратился боец к сидящему впереди человеку. — Малый с барышнями пошел слоняться в зверинец и саданул из птичника фазана.

— Сколько сейчас тянет такая птичка? — осведомился с легкой небрежностью человек за рулем.

— Тысчонку золотых рублей, — охотно ответил ему второй боец.