Чипсы
Шрифт:
Не могу сказать, что я ликовала, но я была очень рада, что Молюск ушёл. Я ни разу не пожалела ни его, маленького и тщедушного, ни его маму, дымящую после разбирательства на крыльце школы как паровоз, начинающую высыхать как пук зверобоя, случайно забытый под прямыми солнечными лучами.
С Дэном мы стали не то, чтобы дружить, но разговаривать. Он не был тихоней, но держался в тени, на уроках никогда не тянул руку, да и в наших с ним диалогах больше молчал, чем говорил. На обеде он всегда старался сесть рядом со мной и всегда брал хлеб на нас двоих, хотя я ни разу не откусила от чёрного кусочка и всегда оставляла хлеб на столе.
– - Моя мама говорит, что если бы не она, фирма твоей мамы давно бы накрылась. Но что с вас, татар, взять... Ладно уж... Поможем.
Тогда Дэн возмущался, обращаясь к тарелке с супом, глядя в неё как в зеркало:
– - Совсем уже, Макс. Причём тут татары.
– - Да, Максим, татары здесь совершенно не при чём, ряска - это растение на болоте, -- гримасничала Злата и била меня под столом ногой...
– - А она татарская ряска!
– выпячивал вперёд губу Макс.
23 В фаворе
Ряской меня прозвали в октябре. Мы тогда проходили по "окружай-миру" растения водоёмов. Почему мы начали именно с этих растений не очень понятно. У нас в области много святых источников. И Мумия больше рассказывала о них, чем о растениях. Я - Ривцова, в атласе - ряска. Связь конечно отдалённая есть. Прозвал, между прочим, Молюск. Если бы не это, я бы не избила его так сильно. Молюск ушёл, а прозвище моё осталось. Дэн меня тоже стал так называть, когда мы с ним стали общаться. Мне очень нравилось как он ласково произносил: "Ря-аска, Ря-асочка", -- и проводил ладонью по моим волосам, будто на них действительно ряска... Но в этом году он так меня ни разу не назвал. Потому что я ему надоела и он не знал уже, как от меня отвязаться.
Эльвир Михайлович - учитель физры в нашей школе. Родители решили, а конкретнее - папа решил, что мне надо попробовать заниматься в секции ОФП. Мы подошли с мамой к физкультурному залу. Я никогда не любила спортивные залы. Там всегда есть маты и скамейки, как было и на гимнастике. Все физкультурные залы однотипные: дощатый крашеный пол, разметка, крючки под потолком, к которому цепляются канаты и шесты. Я ненавижу шест. Злата единственная из девочек могла "доползти" по нему до верха -- я не могла. Злата могла подтянуться десять раз нижним хватом - я могла только пять.
Мама поприветствовала физрука по-татарски -- он растаял, закачался от удовольствия на кривых круглых ногах. Маленький, поджарый, в очках, с лицом морщинистым, обдутым всеми ветрами, он и сейчас такой же, за эти одиннадцать лет вообще не изменился. Но это конечно гены. И тип кожи. Эльвир Михайлович играл в бильярд, в бильярдной в клубе. Когда мой папа стал прокурором, Эльвир Михайлович научил его сносно играть и часто бывал его партнёром.
Когда через неделю после первого занятия я увидела, что в спортивный зал входят Макс и Злата и Дэн, я испугалась. Дэн-то ладно, Дэну я обрадовалась. Но Дэн со Златой и Максом! Злата! Злата повсюду. Если бы не избиение в раздевалке, я бы никогда не бросила гимнастику! (На танцах поначалу мне было очень тяжело и непривычно.)
– - Гимнастики по средам нет, -- засмеялась Злата.
– Решили с тобой здесь...
– - Побить тебя здесь, -- заржал Макс.
– - Ну зачем же побить... Попинать.--улыбнулась Злата.
– Отомстить за Молюска.
– - За Женьку Минеева!И чипсами накормить, -- смеялся Макс.
– -Дэнис! Ты чипсы любишь?
– - Люблю, -- закивал Дэн.
Злата блистала и на ОФП. Она одевалась в топик даже в плюс десять, ходила гордая-гордая по школьной спортплощадке и не мёрзла. Эльвир Михайлович ругался на Злату, вспоминая, что одна девочка тоже так ходила в топике к нему на занятия, а потом попала в больничку с воспалением лёгких.
Бегала Злата быстрее меня. Но Макс и Дэн бегали медленнее. В то время лучше Златы я только отжималась - меня же папа всё лето тренировал. Без отжиманий не будет сильного удара. На ОФП кроме нас из первого класса никого больше и не было, все остальные дети были старше. Злата быстро подружилась со старшими девочками. Теперь она уходила поболтать с ними на переменах. Она не играл с нами в салки и "чай-чай-выручай". Она стояла и разговаривала, иногда косились на меня, если я пробегала мимо. Я в школе носилась как угорелая. Мне это нравилось. Мне казалось, я полечу, если не столкнусь ни с кем и хорошенько разгонюсь по коридору.
– - Я не пойму,--бесилась мама: - Злата и Макс -- наша карма что ли?
– - Да не лезь ты, мам, к ним, -- сказал Илька.
Мама заговорила по-татарски. А Илька ответил по-русски:
– - Она разберётся с ними сама. Да, Арина? Помнишь, что папа говорил: "Не надо форсировать события. Самый коварный враг - это месть по горячим следам на горячую голову. Надо уметь подождать. Выждать. Рано или поздно обидчики куда-нибудь да вляпаются - уж поверь моему опыту".
– Илька похлопал себя по плечам, намекая на погоны.
– - Сколько ждать?
– мама злилась, краснела от злости.
– - Они десять раз Аришеньку обидят, гады, пока сами во что-нибудь вляпаются. Пойду к Эльвиру, потребую их убрать. Ой!
– вдруг опомнилась мама.
– - Я же дружу с Леной, с мамой Макса.
– - Вот именно мама, -- выдохнул Илька, обрадованный, тем, что мама скорее всего не пойдёт ничего требовать.
– - Лена -- изворотливая, хозяйственная, общительная--как я. Я говорила ей о случае на гимнастике, а она говорит, что Макс бесконфликтный, спокойный и добрый, что он не мог... Представь себе! У них такая странная семья. Отец поднялся на заправках с низов, из рабочих, мать дома по хозяйству и -- бухгалтер, она колледж окончила, они живут в своё удовольствие, такое повсеместное потребительское существование. Но с ними рядом приятно находиться, с ними комфортно, они доброжелательные, не напрягают, не лезут в душу... Но они совсем не знают, что такое их Макс.
– - Мам! Да им всё по фиг!--сказал Илька.
– - Именно.--согласилась мама.
– - Вот тебе пример никчёмной жизни.
– - Почему?
– удивился Илька.
– А мы как живём? Так же.
– - Что ты! У нас даже дачи нет. Хорошо, что хоть газовый домик появился. Там в пятидесяти метрах от него - поля. Мне рассказывали, что в Клементьевке ещё десять лет назад люди сами кусочки земли расхватали, сами картошку сажали, и в августе выкапывали, боялись, что украдут... А раньше так колхоз засеивал. Вот это была правильная жизнь. А теперь - стройка, коттеджи... Нет поля. А человеку необходимо свободное пространство! Необходимо.