Чипсы
Шрифт:
– - Как это так? Если не жертва, значит агрессор. Волк и ягнёнок. Разве нет?
– - Нет. Есть жертвы. Их обижают, на них нападают, их, извините за бандитское выражение, кидают. Причём жертва при определённых обстоятельствах может быть и агрессором...
– - И кто это в магазине заставляет их носить эти жуткие чепчики, -- засмеялась Пропана Ивановна.
– Чепчик у ней на лоб съезжает, она кричит... Смешно.
– - В Оболтусе декор под девятнадцатый век, -- я реально испугалась, что Пропана Ивановна сошла с ума: так перескакивать с темы
– - Да. Я не подумала. Позапрошлый век. Отсюда и чепчики, которые бросали в воздух. Знаешь, откуда это?
– - Нет Пропана Ивановна. У них в Оболтусе и халатики такие в рюшечку, -- сказала я.
– -Но это всё равно - жертвы, понимаете?
– - Вот эта в чепчике, вылившая на меня ведро из окна, жертва?
– - Да. Это очень тонкая тема, даже деликатная, но вполне себе изученная.
– - Хорошо, -- кивнула Пропана Ивановна.
– Не будем больше об этой неприличной заведующей. Будем обо мне. Я - жертва?
– - Жертва, Пропана Ивановна.
– - Я? Я--жертва?
– - Вы не обижайтесь, Пропана Ивановна. Возраст - всегда фактор риска. У пожилого человека нет возможности ответить. Он бережёт своё здоровье. Плюс накладывается жизненный опыт, пожилой всегда склонен промолчать, приспособиться.
– - То есть ты думаешь, я не стала отвечать в магазине, потому что у меня было мало сил?
– - Да.
– - Понимаете, Пропана Ивановна, возрастные люди - это группа риска, вы же сами сейчас приводили чьи-то слова о старости, -- повторила я твёрдо.
– - Ариша! А остальные жертвы -- кто?
– - Вам признаки перечислить?
– - Ну... перечисли.
– - Неуверенные, сутулые, с восторженным взглядом, с петляющей походкой. Это я вам даю внешние ориентиры. Есть ещё другие поведенческие особенности жертвы. Главная из них - они принимают поведение других, привыкли, что с ними не считаются их - игнорируют. Они отмалчиваются, не сопротивляются. Они не настаивают на своей позиции, принимают ситуацию, такой, какая есть. Жертва - это прежде всего конформист. Я сама так себя вела.
– - Но, Ариша! Ты перечислила черты просто интеллигентного человека. Просто воспитанного человека!
– - Нет, Пропана Ивановна. Я перечислила психологию жертвы. А интеллигентный человек он прежде всего за справедливость, а потом за себя. Папа мне так всегда говорит. Интеллигентный человек не промолчит и скажет правду в глаза.
– - В этом ты права. Но ведь мягкий и неуверенный человек может очень жёстко повести себя в принципиальной ситуации и пропустить мимо ситуацию бытовую, такую, как мой конфликт в гастрономе, например.
– -Мы говорим, только о моделях поведения по факту, без "мог бы повести". Мы говорим: "в такой-то ситуации жертва ведёт себя так..." или "в этой ситуации сильный человек ведёт себя следующим образом..."
– - Сильный человек - это кто?
– - Тот, к кому агрессор даже не посмеет подходить.
– - И к кому же не посмеет?
– - Я говорю же! Агрессор оценивает внешность прежде всего. Нужен уверенный взгляд, расправленные плечи, чёткая походка, нужно контролировать ситуацию вокруг себя, держать сумочку в неудобном для грабителя месте...и палку тоже...
– - я замолчала: если честно, мне надоело объяснять. Тут иногда и объяснять-то бесполезно, это надо пережить, чтобы понять.
– - Ну а как же быть с тем человеком, на суде которого ты свидетельствовала? Он - конечно же жертва?
– - Жертва. И при чём -- типичная жертва. Вот суть дела. Их компания устраивала на пляже что-то вроде корпоратива. Агрессор готовил жертве месть. Он избил его. Вроде там была игра, вроде - шутка. А он его избил. Жертва возмутилась - дала сдачи. От этого, уточню здесь специально, она не перестала быть жертвой, от того, что дала сдачи. Вот если бы жертва не позволил на себя напасть, не допустил бы драки, то он бы перестал быть жертвой. К ни-в-коем-случае не-жертве нагнетатель не посмеет подойти...
– - Кто не посмеет?
– - Нагнетатель, Пропана Ивановна. Так называют в самообороне агрессора.
– - А-аа...
– -Просто уж очень циничная была подстава. Поэтому папа, почитав материалы, возмутился.
– - Получается Арина, что все хорошие спокойные неконфликтные люди - жертвы?
– - Нет, совсем нет, вовсе нет. Много подвидов.
– - Подвид стариков, например, да?
– - Да. Поэтому старики часто жалуются и плачут...
– - Зажалуешься тут. Помирать-то никому неохота, а скоро, - улыбнулась Пропана Ивановна.
– Из твоего объяснения получается, что можно переходить из подвида в подвид и даже из вид в вид?
– - Не поняла, -- сказала я, хотя всё прекрасно поняла.
– - Можно ли перестать быть жертвой?
– - Конечно. Вся психология боя на этом построена: защита-выжидание-нападение. Жертва должна выработать новый тип поведения, научиться давать отпор. Надо переделать себя внутренне. Это ерунда, что мы живём в мирное время. Его давно нет, этого мирного времени.
– - Конечно, -- кивнула Пропана Ивановна.
– Мирного времени нет именно из-за твоей философии защиты. Почему, как ты называешь, жертва должна перестраиваться? Перестраиваться надо хаму! Перестраиваться надо лгуну и вору, а не тихому законопослушному гражданину. Если вынужден защищаться хороший человек, если он вынужден добиваться справедливости в элементарном, тратить все силы души на отстаивание примитивнейших норм поведения - это безобразие и бардак.
– - Папа говорит: так было всегда. Папа говорит: сейчас порядка даже больше стало.
– - Перегибы и раньше были -- не спорю, страшные перегибы, -- затряслась Пропана Ивановна.
– - Но никогда, Ариша, на моей памяти не было такого позорного безобразного в своей безнаказанности плебейского наглежа! Хам чувствует себя во всеоружии.
– - Потому что государство обслуживает агрессоров. Агрессоров от бизнеса, от политики...
– - Точно, Арина. А нормальный человек страдает, -- Пропана Ивановна совсем перестала нервничать.