Чистильщик
Шрифт:
– Это ты интересом в жизни называешь, Маш?
– А как же. Любовь - она самое главное, самое прекрасное. Она миром правит.
Петрович хмыкнул, покрутил ус.
– Чой-то ты не то говоришь. Это вы, бабы, придумали, что любовь миром правит. Миром правят три вещи - жажда власти, деньги и слава. Вот!
Мария снисходительно улыбнулась.
– Вам бы, мужикам, один мордобой. А рожать вы не умеете. И любить-то не умеете, как мы, женщины. А в конце концов всё одно любовь правит миром, я сказала.
–
– Умный ты слишком для дворника, как я погляжу. А что тогда небогатый?
– В самый раз. А богатство нам ни к чему. С ним неприятности одни. Вишь, Миллера этого застрелили, и деньги не помогли. А кому Петрович нужен с его ватником и метлой? То-то и оно. А я тебе так скажу - эти три подруги всегда рядом ходят, всегда друг дружку держатся. Деньги, власть и слава. Как вера, надежда и любовь. Будет у тебя власть верховная - будет и любовь. Насильно мил будешь окружению своему.
Петрович вытряхнул из стакана бычки, сполоснул его в рукомойнике и налил кипятку из чайника.
– Чай пить будем, любовь моя?
– Шалун, итить, - Машины щёки покраснели, - Буду, буду, наливай.
Аромат чая наполнял дворницкую.
– Сушку дай, - Маша разрумянилась ещё больше.
– Чево там сушку. У меня вот есть, - Петрович вынул из обшарпанного холодильника бутылку "Pyrat"*.
– Ой, красивая какая! Налей, только полстакашка.
– Маш, это ром. Его в чай добавляют. А так его пить плохо. Хуже чеченской катанки.
– Поняла.
Он налил ей немного в чай.
– Духовитый. А всё ж, Петрович, гнилая твоя философия. Вот твой олигарх зачем деньги ворует? Чтобы их на женщин потом тратить. Подарки - шубы, брилики дарит Любови своей. Вот его и кокнул муж такой шикарной девахи. А в газетах пропечатают, что, мол, из-за денег.
– Вон как ты вывернулась, - Петрович отхлебнул ром прямо из горла, пряча улыбку в усы.
*
Они взяли у Алексиса больше миллиона. Получалось по восемьсот с лишним тысяч долларов. Можно было бросать работу и сваливать из этого города. И не можно, а нужно. В эту минуту их разыскивали люди дона Сальваторе, и уж конечно не для партии в покер. Маара свернула с Римского шоссе в сторону моря.
Они бросили "Ситроен" ещё в городе, успев собрать кое-какие вещички из личного, и угнали старый "Фольксваген". Его бросили на выезде и пересели в рейсовый автобус, идущий до Фоджа. Потом свернули к Пескара, вышли и угнали ещё одну машину - "Фиат" с синим верхом.
...Уютное кафе нависало над заливом.
Ветер трепал волосы Маары. Казалось, что она была счастлива. Микель смотрел на неё, и всё уходило в прошлое. Жизнь в замызганном квартале, редкие заказы, и... У Маары в уголках глаз стали появляться морщины, в неполные тридцать два года. Дева Мария не сжалилась над ней.
– Куда ты теперь?
– спросила она.
– Не знаю. Думаю, что лучше в Россию или Польшу. Там никакой Интерпол не найдёт. Ты же знаешь, у них на меня зуб. А ты?
– В Штаты. Сначала туда, а там видно будет. Открою кафешку где-нибудь в захолустье, на шоссе.
– Может, вместе?
Она усмехнулась.
– Микель, и что мы будем делать вместе? Нет, нет, это всё лишнее.
Она встала, достала из сумочки помаду, связку ключей, какие-то бумажки. Поразмыслив, зашвырнула ключи с обрыва в море.
– Я уеду прямо сейчас. А ты - через четверть часа. Так лучше. И...Если хочешь...Если ты хотел что-то мне сказать, то говори.
Он привлёк её к себе и поцеловал. Маара не сопротивлялась, она лишь слабо упёрлась руками в его грудь.
– Микель, ты стервец. Зачем ты это сделал? Я уезжаю...
Он снова обнял её, проводя губами по шее, плечам. Её глаза помутились.
– Здесь есть номера, это гостиница? Боже, что ты делаешь...
Они вышли вместе, когда сумерки уже заползали в залив, окрашивая крыши маленького приморского городка в тяжёлый пурпур.
Микель нёс два чемодана. Они надеялись сдать наличность в банке аэропорта и налегке, не теряя ни минуты, проскочить в терминал. От "Фиата" нужно было избавиться.
Маара подошла к машине, припаркованной на площадке в ста метрах от кафе, и хотела открыть багажник, но не успела - в глаза ударил свет фар стремительно приближавшихся двух чёрных авто.
– Это дон Сальваторе, - Микель выругался.
– Бежим!
*
*
– Дон Сальваторе ждёт, - сказал советник двум охранникам.
Его голос гулко разносился под высоким сводами замка. Они повели Микеля и Маару к лестнице, покрытой ковром. Вверху, на широкой галерее, обрамляющей зал, стояли ещё два человека.
В их распоряжении оказалось всего несколько секунд.
– Микель...На этот раз нам не выбраться, - сказала Маара.
Он взял её за руку. Рука была холодна, как лёд.
– Знаешь, как говорят у нас на Сицилии?
– Бессмысленно. Я хотела тебе сказать, Микель. Давно хотела....