Чувство льда

Маринина Александра

* * *

Для Наны Ким устраиваемые руководством издательства «Новое знание» корпоративные вечеринки были не развлечением, как для всех прочих сотрудников, а работой. При всей своей любви к подчиненным и готовности потворствовать их слабостям Александр Владимирович Филановский был в то же время необычайно требователен к ним, в том числе и во всем, что касалось их внешнего вида и поведения. На вечеринках все должны были веселиться, с удовольствием поедать все, что предлагалось (надо ли говорить, что меню директор издательства составлял и утверждал самолично, включая в него те закуски и блюда, которые ему нравились и которые именно по этой причине должны нравиться всем окружающим), много

пить (а иначе что это за праздник?), но при этом сохранять лицо и не напиваться до безобразия. Вот за последним пунктом как раз и полагалось следить службе безопасности. Пьяных Филановский не терпел совершенно, и если кто-то из сотрудников превышал свою норму и начинал вести себя не вполне адекватно или просто плохо себя чувствовал, крайними тут же оказывались сотрудники возглавляемой Наной Ким службы. Недоглядели, не пресекли вовремя, не вывели из помещения клуба и не организовали доставку к месту жительства, допустили, чтобы директор увидел и расстроился. Какой кошмар…

Кроме того, подчиненным Наны следовало следить за тем, чтобы приглашенные почетные гости, не являющиеся сотрудниками издательства, например авторы, журналисты или какие-нибудь депутаты какой-нибудь думы, не потерялись, не скучали и не испытывали недостатка внимания. Нана неоднократно предлагала Филановскому создать нечто вроде протокольного отдела, который всем этим и занимался бы, рассылал приглашения, встречал, водил за ручку и провожал дорогих гостей, а заодно следил бы за днями рождений и прочими значительными «датами» всяческих уважаемых персон и готовил поздравления и подарки, но Александр отмахивался, хотя и обещал подумать. Думал он уже года два, но решения пока так и не принял.

На саму Нану возлагалась обязанность опекать старших членов семьи Филановского, поэтому ровно в семь вечера она стояла у входа в клуб, ожидая, когда подъедет машина, на которой должны прибыть Тамара Леонидовна с сиделкой и Любовь Григорьевна. Андрея и его девушку, как людей без особых претензий, доверялось встретить кому-нибудь из рядовых сотрудников службы безопасности, но бабушка и тетка директора – прерогатива руководства.

Едва машина затормозила перед входом, Нана подлетела к ней, чтобы вместе с сиделкой помочь Тамаре Леонидовне вылезти и дойти до зала, где для нее было приготовлено специальное почетное кресло. Сидевшая впереди, рядом с водителем, Любовь Григорьевна вышла из машины последней, и Нана скорее почувствовала, чем заметила острый недоверчивый и одновременно тревожный взгляд, который бросила на нее тетка Александра. Ну да, все правильно, она дала Нане поручение и просила не говорить об этом ее племянникам, вот и беспокоится, сдержала Нана данное слово или нет. Странно, откуда в ней вдруг появилось это беспокойство? Сколько Нана знала эту женщину – никогда у Любови Григорьевны не зарождалось и тени сомнения в том, что ее указания и просьбы будут выполнены. Конечно, будут. Разве ученики смеют не послушаться учителя? И хотя она давным-давно оставила школьное преподавание и занималась академической наукой, эта уверенность ее так и не покинула. А может быть, и наоборот, подумала Нана, эта уверенность в ней заложена с самого рождения, именно поэтому она так успешно справлялась с самыми трудными классами. Известно, что не слушаются чаще всего как раз тех людей, которые в принципе допускают такую возможность и боятся, что это произойдет. Вот оно и происходит. Как говорится, не каркай, не накликай беду.

Тамара Леонидовна была великолепна. Бог весть какие уколы, массажи и прочие процедуры проделала сиделка, но старая актриса выглядела царственно, и ни тяжелые шаркающие шаги, ни палка в руке не могли затмить ее прямой спины и гордо поднятой головы. Глаза под морщинистыми веками живо блестели и излучали радость и интерес к происходящему.

– Деточка, далеко еще до моего кресла? –

спросила она Нану, преодолевая второй марш лестницы.

– Через три ступеньки, – весело ответила Нана. – Уже почти пришли. У вас дивное платье, Тамара Леонидовна.

– Это Сашенька выбирал. У него отменный вкус.

Ну кто бы сомневался. Насчет вкуса Александра Филановского Нана, при всей своей безоглядной любви к нему, могла бы и поспорить, но в том, что бабка и тетка оделись на вечеринку в строгом соответствии с его представлениями о красоте, сомнений быть не могло. Интересно, а у Саши бывают подозрения, что его могут ослушаться? Или у него это наследственное?

Через полчаса Нану, стоявшую метрах в двух от кресла Тамары Леонидовны и зорко следившую за тем, чтобы у бабушки директора все было в порядке, тронул за плечо Филановский.

– Нанусь, ты Андрюху не видела?

– Нет. По-моему, они с Катериной еще не приехали. Во всяком случае, мне не докладывали, что встретили их. Узнать?

– Да, будь добра, – он кивнул кому-то, находящемуся у Наны за спиной, и торопливо бросил: – Иду, иду, секунду.

И мгновенно исчез. Нана связалась с сотрудником, которому поручено было встретить Андрея, но тот сказал, что брат директора пока не приезжал. Нана закрутила головой, пытаясь отыскать глазами Александра, но тот из поля ее зрения исчез. Набрала номер его мобильного, но Филановский на звонок не ответил – наверное, просто не слышит, что телефон звонит, немудрено в таком-то гвалте на фоне оглушительной музыки. Она перехватила проходящую мимо Анну Карловну:

– Анна Карловна, голубушка, я не могу пост оставить, – она выразительно кивнула в сторону кресла, на котором торжественно восседала Тамара Леонидовна, – а мне нужно сказать два слова Александру Владимировичу. Вы не поможете?

– Разумеется, я все передам. Александр Владимирович в соседнем зале, разговаривает с директором клуба, я его только что видела.

Едва Анна Карловна удалилась, Нана увидела, как в зал входит Антон Тодоров, ведя под ручку Веру Борисовну Червоненко, ее любимого тренера. Нана заулыбалась и замахала рукой, Антон махнул в ответ и подвел Веру Борисовну к ней.

– Я уже виделась с Сашей, – радостно заговорила Вера Борисовна. – Хорош. Куда лучше, чем по телевизору. А где Андрюша?

– Пока не приехал. Вера Борисовна, вы хотите походить здесь, потусоваться или предпочитаете со мной постоять? У меня здесь пост по охране старшего поколения, – пошутила Нана, показывая глазами на старую актрису и стоящую около нее Любовь Григорьевну.

– Да ну, Наночка, куда мне тусоваться, я же никого тут не знаю. Если это удобно, я лучше с тобой рядом побуду, а ты мне про всех будешь рассказывать. Вот, например, кто эта дама, к которой твой Антон только что подошел?

– Эта наша тетушка, Любовь Григорьевна.

– Да что ты? – изумилась Вера Борисовна. – Никогда не узнала бы ее, хотя ты мне столько фотографий показывала… И сколько же ей лет?

– Если не ошибаюсь, шестьдесят три. По-моему, шестьдесят четыре еще не исполнилось.

– Выглядит потрясающе, – не то завистливо, не то восхищенно вздохнула тренер. – Есть же бабы, у которых фигура с годами не портится! Не то что у меня. А вон та красотка в красном платье – это, кажется, Сашина жена, да?

– Совершенно верно, – подтвердила Нана, – это Елена.

– Тоже хороша, – удовлетворенно констатировала Вера Борисовна. – Красивая пара получилась. Слушай, а кто эта девушка там, за колонной?

– Где? – Нана прищурилась, напрягая зрение.

– Ну вон же, в черном джемпере! Как она смотрит на Сашину жену! Там что, ревность без конца и края?

Нана наконец поняла, о ком спрашивает Вера Борисовна, и усмехнулась:

– А это, дорогая Вера Борисовна, бывшая Сашина любовница, которая теперь у нас работает. Так что насчет ревности вы точно угадали.