Чужие дети

Троллоп Джоанна

— Почему вы не придете?

— Но отчего отец мне ничего не сказал?

— Не знаю.

— Я вчера разговаривала с ним. Почему он не сказал?

Элизабет посмотрела на нее. Приятное самообладание прошло.

— Моя дорогая, я не знаю. Но приходите, приходите и присоединяйтесь к нам.

Дейл уставилась на свой чай, ее лицо стало темным. Потом девушка изобразила подобие улыбки:

— Да, да, конечно, я приду. И теперь, если вы простите меня, я пойду наверх и немного покопаюсь там, надо забрать нужные мне вещи.

—

О, конечно.

Дочь Тома прошла к двери. Возле нее она остановилась, оглянулась через плечо и приветливым голосом сказала:

— Чувствуйте себя как дома.

Наверху все выглядело так, как будто ничего не изменилось. Том и Элизабет спали иногда вместе, как предположила Дейл. Это было чисто умозрительное заключение, ведь о присутствии посторонней ничего не говорило, не оказалось даже зубной щетки. Когда Джози начала встречаться с Томом, Дейл помнила, что вместе с ней появилась целая куча вещей: одежда мачехи в его платяном шкафу, крема и пузырьки — в ванной, туфли валялись разбросанными на полу перед телевизором. Однажды даже обнаружился длинный рыжий волос в раковине на кухне. Дейл едва не стало дурно.

Но Элизабет оказалась другой. Поднимаясь по лестнице на верхний этаж и доставая из кармана ключи, Дейл твердила себе, что надо запомнить, насколько Элизабет иная. Она говорила себе подобное, когда уверяла себя в добрых намерениях по отношению к подруге Лукаса, Эми.

— Я могу не испытывать к ней симпатии, — говорила себе Дейл. — Можно не хотеть, чтобы отец снова женился, даже если он собирается это делать. Но она — в норме. Элизабет — другая.

— В каком смысле другая? — спросила Эми, которая любила Джози. Ведь та была добра к ней и позволяла подруге Лукаса практиковать на себе новые технологии макияжа. Женщины много смеялись вместе, сидя наверху в ванной. С. Джози было весело.

— Очень серьезная, — сказала Дейл. — Очень сдержанная. Не суетливая. Она не вертится все время вокруг отца.

Люк сказал, поддразнивая ее:

— Комната не будет для двоих.

Дейл проигнорировала его.

— Я чувствую себя теперь лучше, когда познакомилась с ней. Правда.

— По описанию, она должна быть страшной занудой, — говорила Эми.

— Такая она и есть. Но это хорошо для меня.

Лукас посмотрел на нее, долго и внимательно.

— Она — почти его жена, Дейл.

— Что ты имеешь в виду?

— Жены имеют приоритет.

— Нет.

— Да, это так.

— Не всегда. Совсем необязательно. Только, если настаивают на этом…

…Девушка вставила ключ в дверной замок своей спальни и повернула его. Дейл никогда не могла видеть свою спальню без эмоций, она никогда не входила туда без сильной бури пробуждающихся памяти. Это были годы воспоминаний — решающие годы, когда она так боролась с горем, со страстным желанием и с осознанием, что в один прекрасный день покинет дом, но испытывая ужас при этой мысли.

Когда

Дейл встретила Нейла, она перерыла пол комнаты в необычайно радостном настроении и взяла с собой только одну фотографию своей матери и ничего — из своих детских и подростковых вещей. Она приободрилась, была горда собой, радуясь, что взяла только то, что важно на будущее, что не свяжет ее с негативом прошлого. Но даже потом, когда они уже жили с Нейлом, Дейл повесила ключи на ленточку и закрыла за собой дверь комнаты на ключ. Джози не совала свой нос в чужие дела, но все же не была на стороне дочери Тома. В любом случае, память о матери приходилось защищать от очень ревнивой Джози. Конечно, в том случае, если можно ревновать к женщине, умершей в тридцать два года, если ты сама — живешь.

Так Дейл сказала Нейлу.

Комната дочери Тома была полна воспоминаний о Паулине.

Она прошла мимо платяного шкафа к своему туалетному столику, украшенному розово-белыми воланами, как распорядилась мать, когда ей был тридцать один год. Дейл положила ключи на стеклянную поверхность и огляделась. Сдержанно, со многих ракурсов, на нее смотрела мама.

Элизабет Браун мила, Дейл, конечно же, понимала это. Будущая жена отца мила, порядочна и немного скучна, но выходит замуж за мистера Карвера. И, следовательно, комната Дейл будет заперта. Не для того, чтобы оградить свою территорию. Надо было сохранить прошлое, детство…

Глава 10

— Но это — третий раз, — сказала классная руководительница, обращаясь к Клер. — Третий раз на неделе ты говоришь, что не могла сделать домашнее задание.

— Я не могу, — ответила девочка. Она была одета в школьную форму, которую носило большинство ребят, и пола ее рубашки выбилась с одной стороны. Казалось, Клер не замечала этого.

— У тебя есть дома место, где ты можешь делать домашнее задание? — спросила учительница.

Клер подумала о кухне.

— Есть стол.

— А там тихо?

«Было бы тихо, — размышляла Клер, — если мать сидела бы не на кухне, а делала наверху в своей студии глиняные витые вазы». Вазы стали новым увлечением Надин. В доме все было из глины. На дне ванны глина лежала вперемешку с песком.

— Да.

— Тогда объективно у тебя нет причин для оправдания. Твои брат и сестра получают домашние задания, верно?

— Да.

— Где они делают уроки?

Клер задумалась. Бекки проводила добрых полчаса на полу их комнаты и так громко включала музыку, что мать кричала и требовала тишины. Рори, похоже, вообще никогда не делал уроков. Он забирал школьную сумку в свою берлогу, но Клер не стоила иллюзий, будто он хотя бы открывал учебник. Оба убеждали Клер своим видом, что делать домашние задания — не только не круто, но донельзя бессмысленно. Уроки — ничто, это просто бесцельная тренировка, придуманная учителями для их собственных непонятных целей.