Чужой
Шрифт:
— Шелковые ткани есть, сукно есть!
Заметив пристальный взгляд торговца, Блоквил расстроился еще больше. “Теперь всякие спекулянты будут рассматривать тебя, как диковинного зверя в клетке. Да лучше уж умереть! — разозлился француз, ненавидя себя. Потом все же решил защитить себя. — Конечно, будучи мужественным, умереть не трудно. Гораздо труднее иметь мужество жить. И ты старайся жить, Жорж. Если умрешь, лишился даже этой крохотной надежды”.
На голос купца из дома вышли Аннабиби с Акмарал. Из соседних домов подошли еще несколько женщин, и вокруг торговца сразу же возникло оживление. Вынутые из мешка отрезы тканей переходили из рук в руки, а затем вновь возвращались в мешок. Жадно разглядывая красивые отрезы, тем не менее никто из женщин ничего не купил. У них не было ни денег для покупки тканей, ни каких-то вещей на обмен. Они собрались здесь, чтобы просто полюбоваться на красоту.
Не сумев ничего продать и здесь, купец завязал мешок, однако не спешил уходить. Он что-то спросил у собравшихся. И хотя вопрос был обращен ко всем, ответила на него Акмарал. Она даже махнула рукой в сторону сарая.
Оставив мешок рядом с женщинами, купец направился к сараю.
Увидев приближающегося человека, Блоквил невольно улыбнулся. “Купец, не сумевший ничего продать женщинам, идет предлагать ткани заключенному в сарае!”
Торговец поздоровался с Блоквилом и протянул обе руки для пожатия. Он заговорил на фарси.
— Я пришел к вам по поручению агабека Юсуп хана. Он получил ваше письмо.
Выслушав сообщение, Блоквил машинально посмотрел на стоявшую срели женщин Акмарал. И хотя женщина не смотрела в его сторону, французу стало стыдно. “Человеку свойственно делать поспешные выводы, не дождавшись результатов!”
Как сказал купец, сердар авшаров Юсуп хан передал содержание письма Блоквила проходившему мимо из Бухары в Мешхед знакомому купцу, сообщив ему, кому и как следует доставить данное обращение.
Конечно, полученное Блоквилом известие не было решением его пленной судьбы. Но как бы то ни было, оно стало основанием для крохотной надежды. Это стало зацепкой для пленного, оказавшегося в безвыходном положении.
Доставивший сообщение купец оказался человеком словоохотливым. Попрощавшись с Блоквилом, он вернулся к своему мешку и разговорился с еще не успевшими разойтись по домам женщинами. В частности, он сообщил им, что является известным купцом, побывавшим в Бухаре, Хиве и даже Мешхеде, что о нем хорошо знают далеко окрест. Не забыл похвастать и тем, что является хорошим знакомым авшара Юсуп хана, словно его слушательницы могли знать всех иранских военачальников. Со ссылкой на Юсуп хана закончил свой разговор пленным Эемурата гонура, рассказав, кто он, и что скоро за него будет выплачен любой требуемый выкуп. Подчеркнул, что в Гонур он прибыл специально по просьбе Юсуп хана.
…После посещения знакомого купца Юсуп хана жизнь Блоквила, похоже, должна немного измениться. Вернувшись домой после полудня, Эемурат, выслушав известие о Юсуп хане, сразу же вместе с Акмарал пошел в сарай к пленному. Его главным образом интересовала сумма выкупа за Блоквила. Хотел он также сказать, когда этот выкуп будет прислан сюда.
Сказав, что сейчас он не сможет ответить на этот вопрос, Блоквил спросил:
— А вы какую цену за меня собираетесь назначить, Агабек?
Эемурат долго размышлял над этим вопросом и уже давно пришел к решению, поэтому ответил незамедлительно:
— Придется заплатить две тысячи туменов.
Когда Акмарал перевела его ответ на фарси, Блоквил с трудом удержался от смеха, и подсчитал, что в переводе на французские деньги эта сумма составляет окло девяносто тысяч франков. Ему хотелось спросить: “Вы хоть знаете, сколько наших денег надо заплатить за такое количество туменов?” Но мысль о том, что тем самым он только навредит себе, если пойдет против Эемурата, который уже начал смягчаться от предвкушения скорой платы, заставила его прикусить язык.
— Но это слишком непомерная плата, Агабек!
— Не такая уж она и большая, — уверенно заявил Эемурат, считая пленного ничего не понимающим недоумком. — Мы знаем, сколько стоят рабы, поэтому и назначили такую цену.
— Это не так, Агабек. За такие деньги можно трех рабов купить.
Зная, что француз прав, и тем не менее не желающий уступать Эемурат пошел на хитрость.
— Если не заплатят назначенную нами цену, как бы не продлился срок твоего пребывания здесь, мулла француз.
У Блоквила был готов ответ для своего хозяина. Но он решил не торопить события, а пока что воспользоваться удобным моментом, чтобы решить свои сиюминутные проблемы.
— О цене поговорим тогда, когда за мной приедут, Агабек. Но у меня к вам есть одна просьба. Сейчас, даже если вы освободите меня, и никуда не смогу уйти. Выбросьте из головы мысль о моем побеге и дайте мне немного свободы…
— Какая свобода нужна пленному человеку? — Эемурат гонур высокомерно посмотрел не на просителя, а на переводчика.
— Снимите с меня хотя бы кандалы. Позвольте хотя бы с окружающими общаться. Или поручите какое-нибудь дело, чтобы я имел занятие. Вы ведь мусульмане. В противном случае, я могу заболеть от тоски и умереть.
Последние слова произвели на Эемурата впечатление. Конечно, если его пленный умрет, он останется ни с чем. Понятно ведь, что никто не станет платить выкуп за умершего. Мало того, хозяина могут обвинить в смерти его пленника. Ладно, обвинить, а если кто-то захочет кровной мести, что тогда?
Видимо, поэтому Эемурат подумал немного над просьбой пленного и в конце концов согласно кивнул головой.
Похоже, Блоквил сглазил самого себя. В тот же день, когда под страхом неведомой смерти отвоевал себе у Агабека немного свободы, он заболел. Он предположил, что оба его глаза поразила глаукома. С каждым днем его мир все больше сужался, а черная пленка перед глазами становилась все плотнее. Он вынужден был забыть свои нынешние мучения и страдания в плену, он представил трудности, которые ожидали его впереди. Все его мысли были только о его глазах. Вернуться домой незрячим не означало получить свободу. И на что ему такая свобода, если после стольких лишений он не сможет увидеть улыбку своей матери, лица своих друзей, прекрасный Париж, знакомые глаза, если будет лишен возможности наслаждаться женской красотой!