Цитадель тамплиеров
Шрифт:
— Я еще не очухался, ваша милость.
— Вам придется услышать такое, что лучше принять это сидя.
Шевалье зловеще улыбнулся и сел. Монах был слишком самонадеян. По сути, он ничего не мог. Пытать и убить? Этого бывший ассасин ничуть не боялся. Пусть говорит…
— Для начала — о золоте, — сказал отец Гийом. — Мы его отыскали пять лет назад. И немного. У нас другие источники силы и власти. — Брат Гийом кашлянул и набросил на плечи плащ. — Зато, благодаря этим слухам, мы обрели много врагов. И сильных. Король Бодуэн Первый очень возвысил нас, но зато с той поры мы обрели смертельных врагов — орден иоаннитов.
Монах замолчал и посмотрел на слушателя.
— Я жду продолжения, — сказал шевалье де Труа.
— Вы считаете, что в катакомбах, вход куда обозначен скрещенными факелами, происходит обряд истинного посвящения в члены ордена тамплиеров?
— Да. Что же еще я должен думать?
— Я расскажу, что там делается. Вы сбежали от этой загадочной процедуры, однако вам, думаю, интересно. Любопытство — не грех.
— Я слушаю, — сказал де Труа.
Монах поправил плащ.
— Для начала вам бы велели стать на колени перед изображением Иоанна Крестителя. Никто так не чтит его, как мы. Затем вы поклялись бы, что схороните на дне своей души жуткие тайны, какие вам будут открыты. Влиятельнейший брат сообщил бы вам, что нарушивший клятву, в лучшем случае, будет сразу казнен, а в худшем — пожизненно заключен в подземелье ордена, в сравнении с чем адские печи и сковородки — милое развлечение.
Отец Гийон был серьезен.
— Далее вас поднимают с колен и вводят в зал заседаний капитула в сопровождении двух братьев. Там вы услышали бы, стоя перед распятием Христовым, что в него верить глупо, а отныне преступно, ибо Христос был лжепророком, лишенным власти, и действовал по наущению мелкой гордыни и бестолкового ума. Кстати, примерно это исмаилитские учителя внушают правоверному мусульманину относительно священной книги Коран.
По спине шевалье побежала струйка холодного пота, когда он услышал об исмаилитах. Случайно ли это «кстати»?
Брат Гийом достал из-за пазухи баклажку, звучно выдернул пробку и отпил.
— Далее вас подводят к прецептору. Он достает из футляра странную вещь с греческим названием Бафомет, что переводится как крещение мудростью. Она выглядит иногда черепом, оправленным в золото и серебро, иногда головой старца с большой бородой — щеки и лоб золотые, глаза — из карбункулов. Кто-то видит два лица, а кто-то — три. Раз на раз не приходится. То это статуя о трех головах, то посвященному сообщают, что это — Бог или друг Бога. Но обязательно Бафомет, только Бафомет. Прецептор, доставший вещь-голову, непременно повторяет: «Верь ей, ей доверься, и благо тебе будет!» Вы обязаны слушать это с непокрытой головой и, склоняясь до земли, тем самым почтить сего идола.
Брат Гийом отхлебнул из баклажки.
— Далее следует акт опоясывания «поясом Иоанна». Это — белый шерстяной шнур, талисман. В нем волшебная сила и снимать его не полагается. Это — и тайный знак, по которому посвященные узнают посвященных и допускаются к мистериям ордена. Но и это, — монах потер переносицу бледным пальцем, — еще не конец обряда. Вам далее внушают, что следует, пренебрегая ложным понятием достоинства и чести, приложиться губами к срамным и нечистым местам тела прецептора и присутствующих братьев, закрепляя тем самым свое не только духовное, но и физическое с ними родство. Этим, кстати, вам дают понять, что запрещенные монастырским
Тут же шевалье сказал:
— Мне кажется, что вы, брат Гийом, не очень-то одобряете все это.
— Отнюдь. Вернее сказать, некоторую пользу описанного странного действа я признаю и одобряю. Если таким образом можно держать в узде многих богатых, родовитых и необузданных господ — слава высшим силам. И что мне горевать о том, что содомируемый сейчас в катакомбах капитула новый тамплиер пребывает в восторге от приобщения к тайной силе. Настоящее возвышение духа человек обретает или думает, что обрел, через противоестественное унижение. Я-то знаю, что суть в другом.
Шевалье бросило в жар. Его взволновал не столько рассказ о содомии тамплиерства, сколько отношение к этим тайнам отца Гийома. Реми де Труа спрашивал себя — почему он так откровенен? Впереди открывалось мертвое море неизвестности.
— Ну, наконец-то, — удовлетворенно сказал брат Гийом. — Наконец я пробил броню, выращенную вами на душе. Признаться, я любовался той легкостью, с какой вы приняли известие, что сокровищ вам не получить. Приятно убедиться, что я в вас не ошибся.
Маска шевалье де Труа застыла в оскале. Он снова не знал, что сказать.
— Опять загадки! — вымолвил он.
— Нет, — сухо ответил брат Гийом, и в лице его проступила усталость. — Покончим с этим. Смею думать, я полно и живописно обрисовал обряд вступления во внутренний орден ордена тамплиеров.
Шевалье кивнул.
— Так вот… Все это — не более, чем карнавал. Так мы именуем всякое пышное действо, рассчитанное на профанов. Настоящее посвящение происходит не там, а здесь. И посвящают не скопище высокородных обжор, пьяниц, содомитов, а лишь одного непривлекательного внешне, зато способного негодяя. Могу вас поздравить, — брат Гийом со сдержанным пафосом развел руки, — с нынешней минуты вы — истинный рыцарь Храма Соломонова. Хотя бы в том смысле, что этого легендарного государя чтят как особо умного человека.
Шевалье снова настороженно молчал. Но говорить ему ничего не пришлось, монах заговорил сам.
— Я понимаю, почему вы не в восторге. Простодушно обрадовался бы человек, сообразивший, что его все-таки, слава Господу, оставят в живых. Но вы угадали это с самого начала. Или вы не боитесь смерти?
Новопосвященный помалкивал, а брат Гийом потянулся к своему лекарству.
— Осталось завершить разговор. Меня удивляет, что вы не спросили, почему это вдруг мы выбрали вас.
Шевалье опустил голову. Слишком он рано расслабился. А брат Гийом сказал как ни в чем не бывало:
— Даже не намекнули, что вы вправе отклонить высокую честь. Ведь вы не клялись, не топтали распятия и не вылизывали причинные места высокопоставленных тамплиеров.
Шевалье молчал, сжав кулаки.
— Может быть, вы почувствовали, что окольцованы более страшной силой, чем все эти тайны? Молчите? Снова придется мне говорить.
Глава XXVIII. Найден
Секретарь Султье поклонился и доложил, что к воротам королевского дворца прибыл подозрительный всадник. Он требует немедленной встречи с господином великим провизором.