Цитадель тамплиеров
Шрифт:
Посланец султана настаивал на другом варианте. Он требовал сейчас же вернуть пленников и предаться султану для справедливого суда. Всем известно благородство и великодушие Саладина, и те, кто не запятнал руки кровью, а совесть — лжесвидетельством, могут рассчитывать на снисхождение.
— Не много ли нам предлагает султан Саладин в обмен на сестру и племянника? — ехидно спросил Рено.
Толпа, окружившая место переговоров, поддержала вождя криками. Люди знали, что следует бояться именно справедливого суда.
— Вы слышите? — обратился
Лицо посла, высокого сухощавого старика, посерело. Он не мог вернуться к Саладину с таким ответом.
— По местам! — скомандовал Рено, и крикливая масса полубандитов неожиданно беспрекословно подчинилась команде.
Это слаженное, множественное движение произвело впечатление на посла. Он сказал, возвратясь к Саладину, что боеспособность людей Рено велика. Это — не разбойничья ватага, а рыцари.
Когда на площади перед воротами происходили переговоры и никто не следил за тем, что творится вокруг, в пролом, который никто не спешил заделывать, прокрались двое — принцесса Изабелла в костюме де Комменжа и верный Данже.
Через полчаса к тому же пролому явилась госпожа Жильсон. Проникнуть в замок ей не удалось. Работники, заделывавшие пролом, вернулись на место, и она попала в их руки. Явление холеной дамы их поразило. Дама требовала, чтобы ее отвели к графу. Полуголые верзилы, возившиеся с кирпичами, не нашли, что ей сказать, тем более, что она была красноречива и убедительна.
— Вы, Береника?! — воскликнул Рено, думавший, что уже ничто его не удивит. — Клянусь стигматами святой Береники, не ожидал вас увидеть!
— Я польщена, вы не забыли меня, — сказала Береника Жильсон.
— Смею спросить, что вас привело?
— Перестаньте паясничать, я примчалась спасти вас.
— От Саладина?
— Есть один человек, который желает вам скорой смерти.
Рено расхохотался во всю силу легких.
— Взойдите на стену, сударыня, там тысяча таких людей.
— Прекратите, граф, прекратите, — в голосе Береники Жильсон задрожали слезы.
— Надеюсь, вы не станете рыдать?!
— Вы не понимаете! — крикнула шпионка, теряя самообладание, — меня послали отравить вас.
— Вот так здорово! А может быть, просто жара, дорога, и вам приснилось?
— Рено, — жалобно сказала госпожа Жильсон, и его передернуло.
— Извините, сударыня, вам следует разобраться со своими чувствами, а у меня, увольте, нет времени. У меня, сударыня, — крепость, осада.
Рено покинул незваную гостью, бросив мажордому:
— Филомен, придумайте что-нибудь.
— Что можно придумать, мессир? — искренне развел руками тот.
— В башню, в башню ее, там будет женский монастырь.
Саладин посовещался с братом и военачальниками. Все держались одного мнения. Такой, как Рено, пойдет на все. Свою жизнь он не ставит и в грош, он сто раз мог покинуть замок, но с упорством
— Советуете принять его условия?
— Да, — отвечали приближенные. — Случай отомстить будет.
Саладин согласился. Мести заслуживал не только этот безумный разбойник, но и все преступное королевство и, может быть, весь христианский мир.
— Утром, — повернулся султан к Арсланбеку, возглавлявшему посольство в Шант, — ты снова пойдешь и скажешь, что я согласен. Они могут убираться.
Изабелла с помощью Данже отыскала в одном из внутренних захламленных дворов замка убежище в виде небольшого чулана. Никто не обратил на странную пару внимания, всем было не до того. Оставив госпожу в относительной безопасности, Данже отправился на разведку.
Весь день защитников крепости прошел в ожидании штурма. Вечером зажгли костры. Рено закатил пирушку и подобраться к нему было невозможно, хотя следить за его действиями не составляло труда. С наступлением темноты Изабелла выбралась из убежища. Ей передалось настроение рыцарей и обслуги. Она подслушала разговор двоих бургундцев, разжигавших костер.
— Да зачем она ему нужна? — спросил один о сестре Саладина.
— Неужели не понимаешь? — искренне удивился второй.
И тут последовало незамысловатое объяснение, заставившее Изабеллу краснеть и бледнеть. Мужчины говорили о женщинах гадости и гоготали. Она стоически выслушала явные измышления солдафона о постельных делах графа и пленницы. Его собеседник сказал:
— Что-то я не видел, чтобы граф шастал в башню.
— А ты видел, как граф посещает нужник? Но он же не питается святым духом.
Изабелла, поверив вруну, решила провести остаток ночи возле башни, дабы подловить Рено.
На поясе у нее болтались ножны с хорошо заточенной мизеркордией. Устроившись неподалеку от входа в башню, она грела в ладони рукоять. Данже молча стоял за ее правым плечом. Говорить ей что-либо он боялся.
Не спал и отец Савари. Ему хотелось унести из обреченного замка свои старые ноги, но вместе с тем угодить руководству своего ордена… Он понимал, что будет война, а вернется Замира к Саладину или нет — уже не имеет значения. Никто — ни на Востоке, ни на Западе — не осудит Саладина, что бы он ни предпринял. Его дело правое.
Трижды за ночь отец Савари решал немедленно бежать и трижды отменял это решение.
Госпожа Жильсон тихо плакала на старом одеяле в углу большой комнаты. Посреди ее, в медной жаровне горел огонь. Принцесса Замира и ее служанки стеснились в другом углу. Они переговаривались шепотом у постели раненого Али. Он постанывал. Он получил несколько переломов, однако лечить его было некому, ибо лекарь сбежал.
Сестра Саладина совсем извелась, ожидая всечасно и ежеминутно вторжения назорейских бандитов. Лучше б насильники появились, а то ведь сойдешь с ума, рыдала она. Ее служанки не сомневались в том, что солдаты пустят их по рукам…