Цотнэ, или падение и возвышение грузин
Шрифт:
— Не спишь, князь?
— Не сплю.
— Если хотите, моя служанка расскажет вам одну притчу. Мы тут пошептались и решили развеять ваши тёмные мысли и помочь скоротать ночь, развлечь вас разными небылицами. Но, конечно, не обязательно слушать нас. Если придёт сон, засыпайте себе на здоровье. Однако мудрость древних полезна для разума человека.
— Рассказывайте, если хотите…
Поднявшись и сев на бурку, Аспасия начала:
— Слушай, князь, и будешь спасён во веки веков! Ты, наверное, помнишь факира, моего хозяина. Он был чародеем, ходил босиком по раскалённым углям, выманивал музыкой змей из нор. Одна кожа да кости.
У одного хозяина была многочисленная отара овец. Предводительствовал отарой белый, как снег, без единого пятнышка, стройный длинношёрстый козёл с длинными рогами.
Он был силён и бесстрашен, как горный дух. Не было не только козла, который мог бы его победить, но и волки в страхе перед его острыми рогами не подходили близко к кошаре. Высокоразумный этот козёл заботился о безопасности отары. Осторожно он водил её по горным тропинкам, выбирая самые зелёные, плодородные и тучные пастбища, не сводил глаз с овец, помогая пастухам, а ночью бдительно бодрствовал, прислушиваясь к малейшему шороху.
Чего только не изобретали волки, но ни силой, ни хитростью ничего не смогли поделать с ловким козлом. Изголодалась и извелась волчья стая. Изумлённые волки собрались вокруг своего старшего волка и взмолились о помощи:
— Государь наш, высокородный и справедливый господин Тотиа. Не слыхано, чтобы жить волку без овечьего мяса. Но с тех пор, как этот козёл стал предводителем овечьей отары, соскучились мы по молодым и сладким барашкам. Он не сводит глаз с подопечных овец. Не даёт не только прикоснуться, но и приблизиться к ним. Раскинь своим высоким разумом и помоги нам избавиться от этого козла, а мы по-прежнему будем верно служить тебе, и всегда у тебя будет вдоволь нежного овечьего мяса. Будем приносить тебе только самых сладких ягнят.
Тотиа и без них был в тяжком раздумье, день и ночь измышлял способы, как избавиться от проклятого непобедимого козла. Он пообещал подданным свою высокую помощь, а сам залез в нору и велел никого к себе не пускать.
Два дня он не выходил из норы, на третий же день, изволив выйти, он в одиночестве, запретив кому бы то ни было сопровождать себя, осторожно последовал за отарой. Когда собаки прилегли около кошары, а пастухи сели обедать, Тотиа приблизился к овцам и сладким голосом обратился к ненавистному, но могущественному козлу:
— О разумнейший и сильнейший, превосходящий силой разума всех живущих на свете существ, о несравненный и великолепнейший Бецина! Давно мы наблюдаем за вашим образом жизни, за поведением, за всеми вашими действиями, за всеми проявлениями вашего ума, за мудрейшим порядком, установленным вами в подопечной отаре, и не можем найти ни малейшего недостатка в вас, ни малейшей ошибки в действиях, ни малейшего пятнышка на вашей белоснежной репутации, поэтому решили обратиться к мудрейшему и сильнейшему за снисходительной помощью. Недостойное волчье племя попало ныне
— Почему? — насмешливо проблеял Бецина и обвёл гордым царственным взглядом рассыпавшуюся по зелёному склону горы многочисленную отару.
— А потому, что полгода тому назад я видел знаменательный сон. Явился ко мне аллах и сказал: отныне ни ты сам, ни твои волки не должны дотрагиваться до мяса. Говорю тебе, что убийство четвероногих и употребление их в пищу есть отныне великий грех и тот, кто притронется к мясу, будет проклят мной во веки веков. Аминь!
Я испугался и посмел только обратиться к аллаху за разъяснением. — Наш род, — сказал я ему, — издавна питается свежим овечьим мясом. Если же ты отныне запрещаешь нам мясо, то что же нам есть и как же существовать?
— Тех, — ответил мне аллах, — кто уже отведал вкус мяса, я не оставлю своей милостью. Я сделаю так, что они до смерти не почувствуют голода, хотя и не будут ничего есть. Им всегда будет казаться, что они только что съели молодого барашка. А для вновь рождающихся ваших волчат я устанавливаю отныне закон питаться травой и листьями. Этот закон обязателен для всех нас, и ты отвечаешь за проведение его в жизнь. Отныне, как только народится новый волчонок, приучайте его к траве, к молодым побегам, к капусте. А к мясу не подпускайте.
Вняв аллаху, я установил этот закон для своих волков, и с тех пор, как сам видишь, волки не похищают овец, но с божьей помощью не голодны. У них даже и желания нет есть мясо. Волкам-то хорошо. Но никак не можем справиться с новорождёнными волчатами. Пастись и срывать с деревьев молодые побеги мы ведь и сами не научены. Как же можем научить их? Боясь не исполнить повеленье аллаха, я жил в тоске и, когда аллах ещё раз явился мне во сне, доложил ему о моём затруднении. Он сказал так. Не может волк научить своего волчонка поедать траву. Но есть один козёл, предводитель большой овечьей отары. До меня давно дошла его слава. Этого высокоумного козла звать Бецина. Пригласи его воспитателем ваших волчат. Никто другой не способен научить волчат питаться молодыми побегами, травой и капустой.
— Эти сказки рассказывай своим волкам! — проблеял Бецина.
— Послушай, Бецина, не гневи аллаха, не отказывайся исполнить его волю. Я ведь точно передаю тебе его слова. Внемли и моей просьбе, научи наших волчат жить, питаясь травой и листьями. Их спасёшь и на себя не накличешь божьего гнева.
— Как вода и огонь не могут соединиться друг с другом, так коза и волк не могут пастись вместе. Напрасны твои старания, Тотиа. Не считай меня невеждой, отвяжись, а то позову пастухов и не уйти тебе живым, — отрезал Бецина.
Что было делать? Тотиа пришёл и на другой день. Укрылся за кустом и, повторив вчерашнюю просьбу, добавил:
— Знаю, Бецина, что ты осторожен и волчьему слову не доверяешь. Чтоб не бояться нашей коварности, возьми с собой сторожащих отару собак. Пока ты будешь обучать наших волчат, пусть эти собаки будут рядом с тобой, пусть не спускают с тебя глаз. Если же и этого тебе мало, то в заложники приведу моего наследника, оставлю его у этого куста. Если тебя хоть чем-нибудь обидят у нас, пусть растерзают моего волчонка и останется мой трон без наследника.