Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II
Шрифт:
Тамит пожала плечами.
– Как решит мой господин.
– Он еще не дал тебе свободу? – спросила Меритамон.
– Мне не нужно другой свободы, кроме его любви, - проворковала Тамит.
Аменемхет улыбался с выражением блаженства. Однако замечал все, что делают его враги.
Меритамон встала, поддерживая живот. Оставаться здесь было и оскорбительно для ее достоинства, и опасно.
– Благодарю тебя за гостеприимство, Аменемхет, - сказала она. – Я и мой муж уходим, нас ждут домашние дела.
– Конечно, - вежливо сказал брат. Он не двинулся с места, продолжая сидеть рядом с Тамит;
– Я провожу вас, друзья, - сказал он.
А вот тут Меритамон забеспокоилась по-настоящему. Она собиралась забрать с собой домашнего врача Аменемхета… но согласится ли на это его господин? Ведь его наложница тоже беременна! А может, Уну известны какие-то их тайны?
Но ведь Уну не раб, его нельзя удержать силой…
Аменемхет, как любезный хозяин, сам распорядился о том, чтобы собрали вещи гостей и приготовили им носилки. Слуги дома вывели к носилкам всех слуг, приехавших с его сестрой.
Не хватало врача, который ей не принадлежал и который был больше всего нужен.
Глядя на невозмутимо-выжидающего брата, Меритамон сжала губы и подозвала к себе свою служанку.
– Приведи врача Уну, - шепнула она.
То кивнула и убежала.
Вскоре она вернулась с врачом, который как будто дожидался неподалеку, но не решался выйти к носилкам заранее. И тут лицо Аменемхета изменилось – исказилось страхом и гневом, лишившись своей красоты.
– Что это значит, сестра?
– Уну перешел на службу ко мне, - сказала Меритамон, выступая вперед, точно она, беременная женщина, могла защитить старика. – Он едет со мной.
Аменемхет несколько мгновений смотрел на нее с таким растерянным выражением, что Меритамон могла бы торжествовать, не будь она его сестрой. Потом он что-то решил, и лицо его стало жестким.
– Хорошо, забирай его, - сказал молодой господин.
***
Семидесятидневный траур должен был продлиться почти до срока родов Меритамон – очень неудачно. Похороны Неб-Амона приходились едва ли не на самые роды. Меритамон пыталась подсчитать, какой срок у ее соперницы, но не получалось: об этом знали только сама Тамит и ее любовник.
Они затаились в доме Неб-Амона, как звери в норе… но как выкурить их оттуда?
Иногда Меритамон чувствовала, что готова отказаться от борьбы. Как ни стыдно ей было в этом признаться, она очень боялась женщины брата. Гораздо больше, чем его самого – брат еще сохранил какие-то понятия о добре и чести, какие-то остатки милосердия, тогда как у этой женщины не было никаких.
Меритамон думала, что она вполне способна прийти на похороны ее отца. Тамит была бы счастлива поглумиться над его останками, будь у нее такая возможность.
Неужели брат держит ее у себя, понимая все это?
Нет – брат не знает свою любовницу…
Дожидаясь родов и похорон отца, Меритамон посетила Дом жизни и ознакомилась с завещанием Неб-Амона. Да, согласно завещанию, все наследство получала она и ее дети – казалось бы, не было ничего проще, чем вступить в свои права: вернуться домой, предъявить завещание и приказать Аменемхету убираться.
Меритамон представила себе, как явится к Аменемхету… беременная и беспомощная…
Кто помешает брату столкнуть ее с лестницы, а потом сказать всем, что
А если у него не хватит на такое духу, с Меритамон справится его наложница. А брат смирится со смертью сестры. Он теперь поместил всю свою любовь в эту женщину, он будет почти равнодушен к гибели своих близких, даже если они умрут все.
Меритамон раньше в самом страшном сне не могла представить того, что сейчас происходило с нею наяву.
Посовещавшись с мужем, она решила дождаться родов – тогда она будет не так уязвима, как теперь. Свекру Меритамон ничего о завещании не сказала, потому что второй пророк Амона, конечно, решил бы восстановить справедливость и потревожил бы Тамит раньше, чем можно. Зная характер этой женщины, Меритамон не сомневалась, что, располагая деньгами и знакомствами брата, она найдет способ уничтожить ее, как пыталась уничтожить Ка-Нейт. Тогда она была одна, и ей это едва не удалось; а сейчас…
Меритамон нечем отразить ее удар – второй пророк Амона совсем не богат. И он никогда не свяжется с людьми, которых использует для своих гнусных целей Тамит. От Менкауптаха этого тоже нечего ждать – он чистоплюй и трус.
А в одиночку Меритамон действовать не сможет. Особенно теперь.
Она выжидала, чувствуя, что чем дальше, тем труднее ей будет вернуть свое достояние. Помимо прочего, слуги тоже привыкают к своим господам; и когда люди Неб-Амона свыкнутся со своим новым молодым и красивым господином и полюбят его, намного труднее будет заставить их ему изменить. Ведь бывшие слуги Неб-Амона считают его первенца и единственного сына наследником отца – так делается всегда, Неб-Амон поступил необычно, оставив дом дочери.
Слуги привыкнут и к Тамит… она прекрасно умеет обольщать…
Помучившись бездействием какое-то время, Меритамон уступила неловким уговорам мужа и стала дожидаться погребения верховного жреца. Она за всеми этими дрязгами совсем забыла, что назревает очень значительное событие, от которого в большой степени будет зависеть ее судьба и судьба всей страны. Амон должен был избрать себе нового первого слугу.
Менкауптах приносил жене из храма мало новостей – он был так же неуклюж в делах, как и со своими домашними; и он ничего не знал о том, о чем говорят между собой высшие посвященные Амона и какие среди них настроения.
Меритамон не сомневалась, что брат знает об этом все.
***
– Тотмес, - сказал Аменемхет.
Он держал Тамит на коленях и нежно гладил ее живот. Казалось, его вовсе не утомляет двойная тяжесть; его угнетали только тяжелые мысли, от которых не могла отвлечь даже близость возлюбленной.
– Ты думаешь, он? – спросила женщина, откинувшись любовнику на плечо и положив руки поверх ласкающих ее живот рук.
Она мимолетно подумала о своем среднем сыне, Аменхотепе, который был где-то здесь с няньками. Он так и не признал Тамит матерью – он никогда не знал ее и вырос нелюдимым ребенком; но сейчас Тамит занимало другое. Конечно, важнее всего было, кто станет новым верховным жрецом Амона. Надежды на то, что изберут Аменемхета, давно не было никакой – даже когда Неб-Амон был еще жив, все понимали, что Аменемхет слишком молод… он не успеет созреть для такой должности к моменту смерти отца…