Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II
Шрифт:
Хепри подошел вторым и без слов распростерся ниц. В этой покорности был какой-то вызов.
Тотмес приказал подняться и ему, но без прежнего выражения притворно ласкового участия – с искренним выражением хищной заинтересованности…
Он велел Хепри сесть рядом с собой. По правую руку. Огромная честь – но все здесь, кроме, пожалуй, Менкауптаха, понимали, что она означает.
Меритамон взяла себя в руки и приказала подавать обед. Она расстаралась сегодня, следя, чтобы повара не допустили никакого изъяна, однако удержала
Меритамон пожалела, что не может приказать обтереть себя, как вчера обтирали Менкауптаха. У нее вымокла вся спина, стало сыро под коленями и под мышками. Тотмес невозмутимо ел с вежливой полуулыбкой.
– Хепри, как случилось, что ты узнал об опасности, угрожавшей госпоже Меритамон? – вдруг спросил верховный жрец, отставив кубок, в который тут же подлили еще разбавленного вина.
Застигнутый врасплох юноша открыл рот, потом закрыл; губы его задрожали.
– Я… Угадал, должно быть, - сказал он.
– Угадал. Поистине ты видишь сквозь стены, - заметил Тотмес. – Мне удивительно, что боги избрали именно тебя для такого подвига, хотя ты совсем невысоко поднялся в храме. Чем ты это заслужил? Многие жрецы, которые значительно старше и почтеннее тебя, ни разу не получали таких озарений.
Наступила тишина.
– Как и откуда ты узнал об этом преступлении? – спросил Тотмес.
Он ощупывал взглядом лицо своей жертвы.
Хепри помотал головой. Меритамон увидела, что он взмок от пота, как она.
– Я ничего не знал, - заявил он.
– Подумай хорошенько, - произнес Тотмес. – Ты уверен в своих словах? Ты ничего не знал?
– Нет, - заявил юноша.
– Все это очень, очень удивительно, - сказал великий ясновидец.
Он снова принялся за еду.
Хепри больше есть не мог и даже не пытался этого скрыть. Меритамон смотрела на него, страдая за юношу всей душой.
– Подумай, Хепри, как легко удача может отвернуться от тебя, - заметил Тотмес после очень длинной паузы. – Подумай о том, кто ты. Боги это помнят, юноша.
Хепри прикрыл глаза. На его темных бровях собрались капельки пота, веки дрожали.
До самого конца трапезы Тотмес не произнес больше ни слова.
А омыв руки, вдруг быстро встал. За ним тотчас же встала хозяйка; торопясь обогнать один другого в усердии, вскочили Хепри и Менкауптах. Но верховный жрец на них не смотрел.
Он направился к госпоже и изысканно поблагодарил ее за обед. А потом напомнил, что явился сюда помочь ей разрешить это дело и отыскать мерзких преступников. Меритамон пришлось горячо благодарить его в ответ.
– Может быть, в твоем доме найдутся свидетели этого злодеяния? – спросил Тотмес. – Наверняка есть те, кто запомнил убийцу в лицо. Я
Чтобы найти убийцу, разумнее всего было бы допросить вчерашнюю стражу, ведь это был один из охранников, подумала Меритамон. Но Тотмесу Уну был нужен не за этим… Она снова попыталась молиться, и снова ничего не вышло.
– Где твой врач, госпожа Меритамон? – повторил Тотмес. Он почти улыбался, глядя на ее несчастное лицо.
– Он умер, - пробормотала Меритамон и уронила голову.
– Умер? – переспросил Тотмес, как будто не расслышал – хотя все прекрасно слышал. Он шагнул к Меритамон, так что почти коснулся плечом ее плеча. Тотмес был одного роста с нею, может, чуть пониже.
Меритамон кивнула.
– Да, умер. Ты же знаешь, господин, как он был стар…
Она подняла голову, надеясь, что этой осторожной лжи поверят – но ничего подобного.
– Когда это случилось? – спросил торжествующий Тотмес; в его голосе появились резкие, почти визгливые ноты, что, впрочем, нисколько не принизило верховного жреца – этот незаметный, немужественный с виду пожилой человек был очень силен.
Меритамон нахмурилась.
– Давно… Я в точности не припомню, великий ясновидец…
Она спохватилась, но было поздно.
– Значит, это произошло еще в бытность твоего брата здесь, - сказал Тотмес. Возражать было бессмысленно – Меритамон въехала в этот дом менее недели назад, и сказав “давно”, лишила себя последнего пути к отступлению.
Но она подумала, что Тотмес мог бы допросить слуг, и уж те наверняка не догадались бы или не пожелали солгать такой высокой особе – из почтительности и страха перед верховным жрецом. Разве могут маленькие люди не трепетать перед такими, как Тотмес?
Только такие, как Хепри…
– Наверное, именно тогда, - сказала Меритамон. – А разве это имеет значение?
Второй промах!
Тотмес улыбнулся.
– Имеет, и немалое, госпожа, - сказал он. – Есть ли свидетели у смерти Уну? Кто может сказать, какою смертью он умер?
Меритамон пошатнулась; она хотела бы, чтобы ее поддержала рука возлюбленного - но тот сам сейчас стоял над пропастью.
– Нет… - сказала она. – Уну был один, великий ясновидец. Его нашли уже мертвым.
Тотмес покивал, как будто поверил.
– Хорошо, - сказал он. – Я верю, что ты… не видела, как он скончался.
“Верит, что я не убивала врача, - подумала Меритамон. – Но уже почти уверился в том, что это сделал мой брат!..”
– А скажи, почему ты так долго не вступала в права владения этим домом, госпожа? – спросил вдруг Тотмес. – Верно ли мне сказали, что ты законная хозяйка этого прекрасного имения?
Меритамон попыталась улыбнуться, но только жалко скривила рот. Только бы Тотмес оставил ее! Только бы нашел другую жертву, пусть терзает Менкауптаха!..