Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II
Шрифт:
Сейчас все они стояли, окруженные горожанами, которые толкались плечами и приглушенно перекрикивались – каждый стремился первым высказать свое пожелание или вопрос.
Позади ковчега, в котором помещалась статуя Амона, стояли несколько жрецов, и среди них Нечерхет.
Тамит запустила руку за пазуху и извлекла два куска папируса. Высоко подняла записки, и звонко крикнула, чтобы ей дали дорогу; сначала на нее обернулись, изумленные наглостью, а потом увидели ее красоту… и папирус в руках. Перед письмами люди расступились.
Тамит с улыбкой подошла к ковчегу
Жрец был изумлен и тем, что ему подали текст, и тем, что его подательница – молодая красивая женщина.
“О Амон, царь богов, буду ли я женой этого жреца по имени Нечерхет?” - от удивления громко прочитал служитель, и метнул быстрый потрясенный взгляд на Нечерхета. И никто не знал, как это вышло – может быть, Нечерхет пошатнулся, может быть, намеренно толкнул наос, а может, как-нибудь иначе - но золоченый ковчег качнулся вперед.
Амон ответил “да”, на глазах у целой толпы и всех жрецов, состоявших сейчас при нем.
* Фивы подразделялись на две части, разграничивавшиеся рекой – “город живых” и “город мертвых”, некрополь.
* Из гимна Амону.
* Во главе столичной администрации стоял наместник; но он не имел возможности лично заниматься всеми мелочами в делах управления. Поэтому для каждой из половин города у него был подчиненный, князь. Восточной частью, то есть собственно городом, руководил “князь города”, а западной частью, то есть городом мертвых, — “князь запада” или “начальник полиции некрополя”.
* Живица (терпентин) – смолистое вещество, выделяющееся при повреждении хвойного дерева.
========== Глава 16 ==========
Тамит улыбнулась, глядя на побледневшего Нечерхета, и поклонилась ему – почтительно, выразительно.
Она потянулась за вторым куском папируса, и вдруг ей стало страшно. Она хотела вытребовать для себя таким же образом назначение на жреческий пост в храме Амона, чтобы получить доступ к его тайнам; но вдруг Амон наконец разгневается?
Девушка хотела отступить в толпу, но тут ее настиг голос жреца, который прочитал ее записку:
– Кто ты?
Он смотрел изумленно, но вместе с тем уважительно. Да, не каждая женщина может подать письменное прошение богу, да еще и правильно составленное. Тамит низко поклонилась, зарабатывая себе имя – это ей пригодится.
– Я – госпожа Тамит, дочь Ахетху, слуги Амона.
Что ж, Нечерхет уже назвал ее госпожою, а ее отец, подданный храма, может называться слугой Амона. Но для спросившего ее служителя это прозвучало так, точно стоявшая перед ним красивая девушка была знатной госпожой и дочерью жреца.
– Что ж… прими мои поздравления, госпожа Тамит. Бог услышал тебя, - улыбнувшись, сказал все еще изумленный жрец.
Вслед за тем он снова принял строгий вид и сделал знак носильщикам продолжить шествие. Оставалась еще группа
– Ты смелая девушка! – воскликнул какой-то мужчина рядом. Кажется, не поверил в “госпожу”, но восхитился ею. Тамит даже не повернула головы.
Толпа вокруг рассеялась, все еще изумленно переговариваясь, и Тамит, улыбаясь, пошла домой. Она была счастлива. Это правда, что боги благоволят смелым.
Нечерхет вернулся вечером, и ничего не сказал Тамит, которая вышла встретить его. Впрочем, девица догадывалась, что он разозлится – и огорчится непременно. Никто не любит, когда его принуждают. Но теперь он будет обязан сделать то, что ему приказал бог, и то, что еще раньше он обещал Тамит сам…
Так же молча, как и пришел, Нечерхет удалился на омовение и переодевание, потом явился в спальню и лег. Даже ужинать не стал. Хотя, может, он просто так утомлен?
Тамит легла рядом и тронула любовника за плечо; от этого прикосновения он вздрогнул, точно его хотели пытать. Повернулся к ней.
– Что?
Бледный, усталый, огорченный – сраженный тем, что с ним сделали.
Тамит не было его жалко. Кто виноват здесь, кроме него самого – разве она сама легла к нему в постель?
– Ты женишься на мне? – шепотом спросила она.
Приказала.
Нечерхет кивнул, потом отвернулся и затих. Тамит устроилась рядом с этим крупным телом – важным, сильным человеком, которым распорядилось небольшое движение золоченого ковчега. Она закрыла глаза и заснула.
Это не конец – только начало.
На другой день Нечерхет ушел рано, не разбудив ее и даже не потревожив: празднество Амона продолжалось. Тамит выспалась всласть, потом встала и тщательно прибрала дом с помощью немногих слуг Нечерхета; приготовила обед и по-новому нарядилась.
Нечерхет вернулся поздно, но раньше вчерашнего. Тамит с улыбкой подошла к нему, поклонилась и поцеловала в холодную щеку.
– Здравствуй, дорогой брат.
Он вздрогнул, потом с опозданием улыбнулся. Кивнул. Но прежнее его шутливое благодушие, ни даже угрожающе-веселое настроение первых дней не вернулось. Не хотел – он не хотел, чтобы так было, но теперь уже поздно.
– Когда ты женишься на мне? – спросила Тамит. Откинула голову, глядя в лицо мужчине; жрец болезненно поморщился.
– Когда кончатся праздники… тогда.
Наконец он словно овладел собой и повеселел. Того, что сделано, уже не превратишь в несделанное.
– Ты хорошая девушка.
“Ты еще не знаешь, как я хороша”, - подумала Тамит. Улыбнулась и погладила любовника пальцами по щеке, потом прижалась к его груди. Как бы ей хотелось вот так обнять другого.
Это не Неб-Амон, и никогда им не будет – даже бледным его подобием. Почему такого мужчину, поистине божественных достоинств, заполучила девица, которая и так была богата всем с рождения! Если существует Маат – разве это может быть справедливостью?