Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II
Шрифт:
Ее жизнь кончена.
А может быть, она ошибается? Хотя ошибка была маловероятна – Тамит была очень здорова, и ее месячные истечения приходили всегда в срок, несмотря на все телесные и душевные испытания. Бросив слугам, что ушла по делам и скоро вернется, Тамит помчалась в храм Амона, к едва знакомому врачу. Она навещала его только однажды – когда спрашивала состав средства, которое в конце концов ее подвело…
Но она не может сейчас рожать, не может привязать себя к ребенку! А мысль, что это будет ребенок Нечерхета, подняла со дна
Врач, к счастью для нее, был свободен.
Он принял женщину в своей небольшой комнате, в одном из подсобных помещений храма. Взглянул на нее без радушия, но и без враждебности.
Чем-то этот человек напоминал Тамит Уну, домашнего врача своего прежнего господина.
Женщина заставила себя улыбнуться и слегка поклониться. Врач кивнул.
– Что тебя беспокоит, госпожа Тамит? – спросил он.
Тамит наконец улыбнулась искренне – все-таки было то, что брак с Нечерхетом обеспечил ей, бесценное преимущество: положение и имя.
– Меня… Меня беспокоит… - сказала женщина и замолчала.
Как этот врач относится к вытравливанию плода? Наверняка порицает – мало кто это одобрял, но у Тамит не было другого выхода.
И вдруг ее осенило.
– Я зачала, - призналась Тамит, опустив глаза, и покраснела от стыда. – Но я боюсь, что это дитя родится больным или уродливым…
– Почему? – спросил врач.
Чуть изменилось выражение его лица – еще немного, и оно превратится в холодность, и этот человек ей откажет.
– Потому что…
Она огляделась, словно боясь, что ее подслушают.
– Мой супруг очень много выпил тогда, когда возлежал со мной, - призналась Тамит, страдая от стыда. Из-за этой непристойной лжи и из-за того, что она могла быть правдой. Ее муж и в самом деле много пил, и часто попросту оскорблял свой сан своим поведением…
– Могут ли от этого родиться уродливые дети? – спросила Тамит, наконец осмелившись поднять глаза.
– Могут, - сказал врач, и выражение холодности сменилось некоторым сочувствием. – Ты уверена, что зачала именно тогда?
Тамит кивнула.
– С тех пор мы больше не…
– Понятно, - сказал врач. Он чуть улыбнулся, и Тамит угадала в этой улыбке отвращение. Этот человек презирал ее мужа. Все, кто хорошо знал его, его презирали!..
– Мой супруг почти утратил мужскую силу, - с удовольствием солгала Тамит – вдруг ей захотелось, чтобы кому-то ее муж стал так же противен, как ей самой.
Врач кивнул и поджал губы.
– Это вполне возможно – вследствие пьянства, - сказал он. – Что ж, госпожа…
Он вздохнул и задумался.
– Ты в большом затруднении, - сказал он.
Тамит почувствовала, как задрожали колени; она огляделась, и врач кивком указал ей на табурет. Женщина упала на сиденье и стала хватать ртом воздух.
– Но я не могу!.. – выдохнула она.
Врач свел брови. – Погоди –
Вдруг мужчина подошел к ней и наклонился над нею, упираясь руками в колени.
– Существуют сильнодействующие яды, - тихо, почти угрожающе сказал врач. – Они могут как очистить женщину, так и убить ее, причем убить – скорее. Я не могу дать такой яд тебе, потому что ты ошибешься и умрешь. Ты понимаешь?
Тамит кивнула.
– Мне все ра…
Врач остановил ее жестом.
– Есть и другой способ – также весьма опасный, - сказал он. – Я делал это одной женщине, и она долго болела, и детей больше иметь не смогла.
Тамит была готова на все.
– Какой способ? – спросила она, вытянувшись на табурете.
– Вырезать плод, - ответил врач.
Тамит прикрыла глаза на мгновение, устрашившись.
– Режь! – заявила она.
Врач несколько мгновений смотрел на нее, потом без слов взял ее под локоть и поднял с табурета. У Тамит отнимались ноги от страха, но она пошла за ним, не издав ни звука. Мужчина быстро провел ее через несколько помещений и дворов, а потом завел в затемненный зал, где стояла большая статуя Исиды с воздетыми руками.
– Садись, сейчас я все приготовлю, - отрывисто сказал врач.
Тамит села и закрыла глаза.
Пришли несколько помощников в белых одеждах, принесли факелы; приоткрыв глаза, Тамит с ужасом увидела блестящие инструменты, разложенные на белом полотне. Слышались шаги, лилась вода – на инструменты и на руки…
Потом перед Тамит очутился врач и влил ей в рот маковую настойку.
Тяжело одурманенная, она уже плохо осознавала, что ее подняли на руки этой Исиде и уложили, разведя ноги. А потом ее схватили за бедра, не позволяя их свести, и за плечи, не позволяя приподняться.
Было стыдно и очень больно, несмотря на питье – и страшно.
Она не знала, сколько это длилось – наверное, недолго, хотя Тамит лишилась чувства времени; но наконец ее сняли с рук богини и уложили на тюфяк, и в рот ей влили еще маковой настойки. Женщина погрузилась в сон, на время забыв боль.
Хотя даже сквозь сон чувствовала, как у нее все истерзано внутри.
Вдруг Тамит подумала, что, наверное, только что была убита ее способность иметь детей.
Врач подтвердил ее опасения на другое утро.
– Ты пока останешься здесь – под моим присмотром, - сказал он.
Тамит беспокойно пошевелилась и привстала, и ей тут же приказали лечь обратно. Она послушалась; малейшее движение сейчас было мучительно.
– А мой муж? – пробормотала она.
– Я сказал ему, что ты заболела, - ответил врач. – И так и есть.
Он сочувственно-неодобрительно поморщился, глядя на больную.
– Мне жаль, госпожа Тамит. Вероятно, что детей у тебя больше не будет.
Тамит кивнула.
Это сейчас не печалило ее… даже радовало.