Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II
Шрифт:
– Право… я была бы рада, если бы ты навестила меня, - сказала Ка-Нейт, движимая желанием как-то воздать Тамит за те страдания, что она претерпела из-за нее.
– Нет, госпожа, это слишком много, - кротко ответила Тамит. – И в твоем доме это никому не понравится. Ты слишком добра ко мне.
Она еще раз поклонилась, положив руки на колени, серьезная и печальная, потом грациозно вышла из носилок.
– Несите меня в храм, - приказала Ка-Нейт, осознав, что уже давно сидит и думает об этой женщине, к которой судьба была так жестока.
Вечером
– Что тебя тревожит?
– Я хочу попросить тебя… за одного господина, - сказала Ка-Нейт, перекатывая в пальцах виноградину. Сейчас она ела больше и охотнее, чем всегда, но в этот вечер ей совсем не хотелось есть.
– За кого? К тебе приходил проситель? – спросил верховный жрец.
Ка-Нейт кивнула.
– От твоего жреца, Нечерхета, - сказала она.
Лицо великого ясновидца неуловимо изменилось, выражение участия пропало.
– Он не господин, - ответил Неб-Амон. – Он всего только мой жрец, и далеко не лучший. Чего он хочет?
– Он хочет… чтобы ты распорядился о его гробнице, господин, - сказала Ка-Нейт. – Этот человек немолод, и ему время задуматься о вечности.
Верховный жрец вдруг отставил свой кубок и наклонился к ней через стол.
– Об этом должен думать каждый, - веско сказал Неб-Амон, - молод он или стар. Само собой, мои жрецы получают места на Западе, но – согласно их заслугам.
Он откинулся назад, со смесью безразличия и неприязни на лице.
– Нет возможности строить отдельную гробницу для каждого, - сказал жрец. – Поэтому для младших слуг Амона строятся общие дома. Они остаются вместе на Западе, как не отличались один от другого здесь…
– Разве это справедливо? – вырвалось у Ка-Нейт.
– Справедливо, - без тени сомнения ответил верховный жрец. – Разве у кого-нибудь из моих жрецов есть столько знаний и столько забот, сколько у меня? Разве кто-нибудь из них предстоит самому фараону и ведает его делами? Чем выше человек, тем опаснее ему и труднее, - сказал Неб-Амон, и Ка-Нейт почувствовала, что это истинные, сокровенные его мысли.
Наступило молчание.
Ка-Нейт смотрела на своего супруга с восхищением, снова, как когда-то, чувствуя, что недостойна его.
– Так что же с Нечерхетом? Его жена очень просила… - сказала она.
Неб-Амон опустил ладонь на стол и с изумлением взглянул на нее.
– Жена?
– Да, жена, - подтвердила Ка-Нейт, не называя имени.
– Ну… для жены, - с небольшой улыбкой сказал Неб-Амон, - я присмотрю за его местом. Может быть, для них даже оставят отдельное помещение, если будет такая возможность. Мои силы и количество рук имеют предел.
– Благодарю тебя, - сказала Ка-Нейт, так, точно это ей он оказал милость.
Она вздохнула и погладила живот.
– Еще два месяца? – спросил Неб-Амон, заметивший
– Думаю… так, - сказала Ка-Нейт, и слегка покраснела. – Два или чуть меньше.
– Я сказала просительнице, - прибавила она, тут же забыв о себе, - что пошлю к ней слугу с ответом. Что передать?
– Передай, что я займусь этим делом в свой черед. Пока мне… недосуг, - сказал великий ясновидец, чуть поджав губы. – Я позову моего жреца, когда освободятся руки. И еще, - прибавил он, - передай, чтобы лучше исполнял свои обязанности. Я замечал за ним тяжкие грехи…
Рука Неб-Амона сжалась в кулак, и только это выдало его чувства; но Ка-Нейт вдруг поняла, что он всерьез рассержен.
– Во время обрядов я видел сам, - сказал пророк Амона, - как этот Нечерхет путается. Можно ошибаться во всем, кроме священных дел, но это – дела, соединяющие нас с богом. Я простил тогда, что видел, потому что люди, в отличие от богов, несовершенны…
– Но я знаю причину, - еще с большим гневом, еще страшнее оттого, что гнев был затаенный, сказал жрец. – Нечерхет пьяница и распутник. И я думал о том, чтобы изгнать его из дома бога – таким там не место.
– Но ведь он женат, - пылко возразила Ка-Нейт. – Это значит, что он смирил себя, Неб-Амон…
Муж взглянул ей в глаза.
– Я видел его в неподобающем виде два дня назад.
Он помолчал.
– Если он не изменит себя, я его изгоню, женат он или нет.
Ка-Нейт грустно замолчала. Она понимала, что ее супруг совершенно прав.
Нечерхет был застигнут врасплох и испуган появлением вестника из дома верховного жреца – тот вошел, как к себе домой, отворив калитку и отстранив старика-слугу. Слуга, впрочем, первым отскочил в сторону и поклонился, готовый припасть к земле…
– Жрец Амона Нечерхет, - громко, как по книге, прочитал вестник. – Мой и твой господин, первый хему нечер, изъявляет тебе свое благоволение, занявшись обустройством твоей гробницы в западной части города. Он также приказывает тебе начать добродетельную жизнь и приложить все усердие в твоем служении, иначе ты будешь изгнан из храма и лишен сана.
Вестник стремительно повернулся и ушел, оставив на дорожке у дома остолбеневшего Нечерхета и тайно торжествующую Тамит.
Помедлив немного, женщина обернулась к мужу.
– Ведь ты понимаешь, Нечерхет, что если тебя изгонят, будут прекращены и работы по строительству твоей гробницы? Не говоря уже о том, что ты лишишься всего содержания. Мы лишимся – ты понимаешь?
– Ты понимаешь, муж мой? – повторила она, мягко, настойчиво, видя, что жрец продолжает с приоткрытым ртом смотреть куда-то мимо нее.
Будто очнувшись, Нечерхет повернулся к жене.
– Почему вдруг великий ясновидец вспомнил обо мне?
Тамит пожала плечами.
– Может быть, бог указал на тебя перстом, - с едва заметной улыбкой ответила она.