Дальний родственник
Шрифт:
На крупном фото был изображен явно родственник - его лысый череп, со стекающим по нему плевком, его распяленный в крике щербатый рот. Но цепи Юра, определенно, не помнил. Не было цепи. У человека на общем плане, в левой, опущенной руке, был флаг, а в правой, поднятой над головой, - завязанная кольцом красно-синяя бандана. Не цепь. Да и вся ситуация на общем плане заметно отличалась от той, что Юра видел воочию. Здесь милиция была в зимнем камуфляже, а тусовище происходило не прямо у ворот посольства, а на фоне какого-то невыразительного фасада.
– Что не так?
– спросила Катька, - ты что, его рыла не узнаешь?
– Такого лапсердака во всей Москве не найдешь, он его на мусорнике подобрал.
– А это кто ему подобрал?
– Юра ткнул пальцем в цепь на большом фото.
– Я там был и все видел, не было никакой цепи. Если ее вставили компьютерщики, так у них будут большие проблемы, цепью на мента махать - это тебе не фунт изюму. И камуфляжа на ментах не было, и произошло это больше трех недель назад. Так чего эти падальщики ждали? И как они сделали эти фотки, если только их не впарил им кто-то сильно умный? Они уже дождались, они себя перехитрили, я тебе точно говорю, вор у вора цепь украл.
– Кто у кого?
– Бутто непонимающе выкатила голубые глазищи.
– Ну, я не знаю, - сказал Юра, глядя в сторону, - кого тут считать большим негодяем. Не имеет значения, кто сделал цепь и соединил два мордобоя. В любом случае, проиграл тот, у кого эта цепь оказалась на руках. Она имеет все шансы стать золотой, для того, кто выиграл. Возможно, он уже суетится по юридическим конторам и снимет большую деньгу со всей цепочки, по которой эта цепь прошла. Ферштее, дарлинг?
– Нет, - честно ответила Бутто.
– Утром деньги - вечером стулья, - разъяснил Юра, - для господ присяжных заседателей.
– Так он будет сидеть или нет, я не поняла?
– спросила Бутто.
– Кто?
– спросил Юра.
– Автор!!!
– заорала Бутто.
– Автор чего?
– спросил Юра.
– Того, кто заварил всю эту кашу!
– простонала Бутто.
– Тьфу, черт!
– Сомневаюсь, есть ли у него автор, - задумчиво сказал Юра, - и не сомневаюсь, что сидеть никто не будет. Журналюги скажут, что это случайно так получилось, ну, петля времени, лента Мебиуса. Не очень-то и похоже на цепь, просто брак печати. Но под столом переговоров скинутся. А борец за права в петлю не полезет, а возьмет, сколько дадут, и пойдет себе дальше, по зигзагу удачи. Солоно хлебать других умников.
– И никто-никто не пострадает?
– тоненьким голосом спросила Бутто.
– Есть тысяча способов безнаказанного отъема денег, - усмехнулся Юра, - и ни одного безболезненного. Совсем, как у дантиста.
– Может, он теперь хоть зубы себе вставит, - сказала Бутто, с новым интересом посмотрев на фотографию родственника.
– Непременно, - кивнул Юра.
– Он зарабатывает себе этим на жизнь.
– Он такой дурной или такой умный?
– спросила Бутто.
– Первое слово имеет несколько значений, а второе никакого не имеет, - сказал Юра.
– Этот, ну, который “карету мне, карету”, он что, умный? Приехать в столицу, нарезать всем правды-матки, со всеми разосраться и быть выпихнутым коленом назад в провинцию, это что, от ума-то горе?
– А ты знаешь, мне нравится этот автор, - вдруг призналась Бутто.
– Я уже две книжки прочитала, мне почитатели подарили. И друзьям моим нравится.
– Вы что, всем скопом подсели на Грибоедова?
– невинно спросил Юра.
– На Говноедова, - огрызнулась Бутто.
– Хороший псевдоним для автора, - кивнул Юра, - он только этим и занимается, когда не пишет пальцем на стене общественного туалета.
– Правду пишет, - сказала Бутто.
– Правду, - согласился. Юра, - но его правда кружится в объятьях лжи так, что брызги летят. Меня тошнит.
– Ты посмотри, какой чувствительный, - удивилась Бутто, - прям, как Сартр. А что делать, если с какой стороны ни посмотри - везде жопа?
– Это у тебя-то?
– ухмыльнулся Юра.
– Нет, у тебя, - огрызнулась Бутто, - вместо головы. Его раскручивать надо, если он становится модным.
– Падающего подтолкни, а на неупавшего обопрись, - кивнул Юра.
– Только он и без нас как сыр в говне катается, обопрись на такого.
– А говоришь, что не заразился его фекальным взглядом на вещи!
– расхохоталась Бутто.
– А ты знаешь, что вы, вообще, похожи?
– Как ты это можешь знать, ссыкуха?!
– неожиданно разозлился Юра.
– Вы, мужики, вечно конкурируете и меряетесь ростом, как дворовые пацаны, - сказала Бутто, ничуть не обидевшись.
– Даже если вам по сто лет. И не замечаете, что топорщите перья перед собственным отражением, как петухи перед зеркалом, вы вообще ни черта вокруг не замечаете. А если замечаете - так уже сошли с круга. А женщина стоит в центре круга, она смотрит на мужчину, даже если смотрит в зеркало, ты понимаешь это? Ты слушай, пока у меня есть желание открывать тебе тайны, а то так и помрешь девственником. Женщина видит все, но хрен вам скажет, потому что гоняет мужчину на корде, и ей это выгодно. А вы видите только ее жопу, которая и есть ваше лицо, на самом-то деле. Вот это и есть суровая правда жизни - в круге, в квадрате и в кубе. Та самая правда, за которую ты так злишься на себя, на меня и на нашего родственника. Видала я много раз, как за эту правду настоящие мужчины бьют и баб и друг друга и по морде и по жопе, а потом бьются головой об стенку. И не катаюсь я как сыр в счастье, если ты так думаешь. Бабки есть, а счастья нет. А родственник этот гадский, с драной задницей - счастливый! Ну почему у него такая счастливая морда, а?!
В ходе этого монолога Бутто, опытная актриса, накрутила себя достаточно хорошо и даже блеснула слезой в конце. Но и Юра, опытный продюсер, понимал цель и смысл драматизации. Катька была заинтересована, наезд на автора был просто камнем, брошенным с целью стронуть лавину и посмотреть на реакцию Юры. Катька унюхала что-то на своих заснеженных телевершинах - родственник, определенно, пошел наверх.
Глава 7. Шекель сильно девальвировал за последние 2000 лет.
– Скажи, по-честному, сколько раз ты бил морды здесь, в Москве?
– спросил Юра.
– Ни разу, - не моргнув глазом, ответил родственник.
– Мне били, признаю. Местное хулиганье. Я всегда страдаю за правду.
– Местное хулиганье - это местные украинцы?
– уточнил Юра.
– Эти украинцы - пятая колонна Америки в России, - пояснил родственник.
– А те?
– Юра кивнул за окно, где во дворе разминались гирьками несколько угрюмых парней в черных шароварах.
– А те - честные патриоты, - ответил родственник.