Данте. Демистификация. Долгая дорога домой. Том I

Казанский Аркадий

Я вижу ещё два ярких образа, на которые мог опираться поэт при описании этого места:

1. Подчёркнуты пустынность и бесплодность дола с раскрытыми гробницами. Вряд ли места в Италии и Франции, которые он описывает, полностью соответствуют этому описанию.

А вот те, кто побывал в африканской пустыне Египта, у Великих Пирамид Гизы или в Долине Царей, воочию видели картину пустынного и бесплодного места, полного раскрытых и разграбленных гробниц.

Не надо думать, что эти гробницы были вскрыты и разграблены древними Египтянами. Армия Наполеона, во время Африканского похода, пройдя огнём и мечом через всю Северную Африку и Египет, вырезав охранявших гробницы мамелюков, открыла дорогу расхитителям гробниц всего мира. Сначала этим занялись французы, затем, после поражения Наполеоновской империи, это величайшее разграбление продолжили победители:

Англия, Австрия, Германия и Российская империя. Загляни в музеи всех без исключения Европейских стран, и ты увидишь, что они набиты мумиями, золотыми и деревянными саркофагами, статуэтками, большими статуями сфинксов и фараонов, обелисками, папирусами, вывезенными из разграбленного Египта. Ещё больше этого богатства в частных коллекциях разбогатевших грабителей могил по всему миру. Это они потом сочинили мифы о том, что все эти захоронения разграблены самими древними Египтянами. Данте, живший в те времена, когда шло великое разграбление колонизаторами могил и сокровищ Африки, Индии, Америки, Китая, с болью в сердце отразил это в Комедии.

2. Упомянуты жар в гробницах и ползущие между ними огни. Это также не соответствует приводимым в описании местностям Италии.

Но вот представь себе: произошло катастрофическое извержение Везувия. Ползущая огненная лава, вполне соответствующая описанию жара в гробницах, раскалённый пепел, засыпающий целые города и заживо похороненных животных и людей. Человек, погребенный под раскалённым пеплом, от жара начинал вскипать и гореть. Пары и газы вырывались наружу через верх насыпанной пеплом над ним гробницы, так что крышка гробницы получалась раскрытой. В результате сильного жара, органические вещества и даже кости выгорали полностью, при этом в остывающем пепле оставалась полость, повторяющая тело человека или животного. Кто был в Помпеях – видел, как с помощью гипса, заливаемого в эти полости, воссоздаётся посмертный облик человеческого тела, либо тела животного, скрюченного сильным жаром [Рис. А. IX. 14]. Раскопки Помпей начались в 1748 году, после того, как их «случайно открыли» при жизни Данте.

На Звёздном Небе путники пересекают Млечный Путь.

E io: «Maestro, quai son quelle gentiche, seppellite dentro da quell'arche,si fan sentir coi sospiri dolenti?» [126]Ed elli a me: «Qui son li eres"iarchecon lor seguaci, d'ogne setta, e moltopi`u che non credi son le tombe carche. [129]Simile qui con simile `e sepolto,e i monimenti son pi`u e men caldi».E poi ch'a la man destra si fu v`olto,passammo tra i mart`iri e li alti spaldi. [133]И я: «Учитель, кто похороненВ гробницах этих скорбных, что такимиСтенаниями воздух оглашен?» [126]«Ересиархи, – молвил он, – и с нимиИх присные, всех толков; глубь землиОни устлали толпами густыми. [129]Подобные с подобными легли,И зной в гробах где злей, где меньше страшен».Потом он вправо взял, и мы пошлиМеж полем мук и выступами башен. [133]

На вопрос Данте: – «Кто здесь похоронен?» – Вергилий сообщает, что здесь казнятся ересиархи – проповедники ересей – указывая на то, что и сам Ислам, с точки зрения христианина является ересью. Но и ересиархов различных течений христианства он помещает здесь же. Ересиархи казнятся «геенной огненной» – огромным жаром в литейных печах.

Для христианских грабителей могил все остальные религии мира являются ересями. К ним относятся, наравне с Исламом, религии Древнего Египта, Африки, Индии, Америки, Китая. Так освящалась их варварская деятельность, так она освящается и до сих пор бесчисленными фильмами Голливуда про искателей сокровищ и расхитителей гробниц – расхитителей нашей истории.

Путники, покинув это место, повернули направо, пошли между заводом Топхана (полем мук) и стеной Галаты, расположенной вдоль пролива Босфор; их путь по-прежнему лежит на Восток.

Как это было:

Лодочник, что-то пробормотав Якову, направил лодку к пристани, у края которой через весь залив тянулись внушительные боны на толстых цепях, прикованные огромным кольцом к высокой башне, замкнутым на замок.

«Всё, дальше не пройдём, боны» – сказал Яков: – «Надо через Галату на Перу пройти, там мой человек дожидается». Они сошли с лодки; Сисим с Оськиным выгрузили поклажу. Сундуки Сисим легко вскидывал на плечо и перетаскивал на берег.

«Ворота Цепные, сиречь Арсенальные» – сказал Яков. Отсюда пешком. Он подошёл к воротам, прокричал что-то по-турецки. Ворота, загрохотав, приоткрылись, оттуда выглянуло несколько голов в фесках. Через эту группу пробрался внушительного вида турок в чалме, Яков сказал ему несколько слов, тот замотал головой и пробормотал что-то в ответ. Яков повысил голос, тот также, перебранка длилась несколько минут, к вящему удовольствию окружающих. Те вытаскивали сабли и пистолеты, тыкали в сторону пришельцев. Капеллан в ужасе осознал, что если с Яковом что-то случится, ему уже никто не поможет. Он оглянулся на казаков. Сисим сидел на сундуке, невозмутимый, как всегда, и казалось, спал; Оськин спокойно глядел на перебранку. Наконец, Яков махнул кому-то рукой, из толпы вынырнул босоногий, несмотря на холод, мальчишка, Яков сказал ему несколько слов и сунул в руку монету. Мальчишка исчез мгновенно; Яков пошёл обратно к путникам.

«Чёрт те что, Вашство» – удрученно сказал он: – «Караульное начальство сменилось, незнакомое. Придётся начальника ждать, да они сами за ним наотрез не идут, послал мальчонку к своему человеку, тот скоро будет, велик Бог, не беспокойтесь, Вашство, всё нормально, Восток, тут понимать надо.

«Дойдёт ли турчонок-то?» – засомневался капеллан: – «Небось, уже сбежал?»

«Не глядите, что неверный, Вашство» – успокоил тот: – «Монету взял, кровь из носу добежит, да и знает, что вторую получит, как добежит».

Ожидание затягивалось. Спустился вечер, сразу наступила непроглядная тьма, на небе высыпали звёзды. Над башней нависла Кассиопея, над ней Андромеда. Воздух был настолько прозрачен, что капеллан различил даже слабые звёзды Ящерицы.

Стража тоже не дремала, помимо артикулов с саблями и пистолетами, на путников наставляли мушкеты, делая: – «Пиф-паф!». Вдруг, на башне и стене несколько зверского вида турок в красных фесках, выкатили пушку, направили её на пришельцев, запалили запалы и стали размахивать ими, крича: – «Бумм-м!» Капеллан похолодел от ужаса. Оглянувшись на Якова, он увидел, как тот бормочет: – «Ну, где-же он?» и самообладание окончательно оставило его.

«Давай повернём обратно, Яков» – умоляюще проговорил он: – «Ей Богу, худо будет!»

«Да не беспокойтесь так, Вашство, велик Бог» – успокаивающе сказал тот: – «Прорвёмся. Вы лучше сюда взгляните» – он показал рукой на Запад.

С Запада, вдоль залива надвигался грозовой фронт, серая туча заворачивалась подолом книзу, гася звёзды. По всему фронту тучи полыхали частые молнии, уже доносилось ворчание грома. Туча надвигалась быстро, поднимая пенные гребешки волн, торопящихся вдоль залива, из-под неё задул резкий холодный ветер, взметая пыль, затем налетел мелкий дождь; так же быстро, как и налетел, оборвался. Туча пролетела над ними, как огромная хищная птица, распластав крылья.

Сзади раздался сильный шум; капеллан, оглянувшись, увидел, что пушкари со страшными криками откатили пушку назад, красные фески, метаясь, рассыпались кто-куда. Ворота со страшным скрипом распахнулись, через них вышел грузный турок в чалме, что-то гортанно крича на стражников. Толпа рассыпалась, как будто её и не было; турок, не глядя на приезжих, развернулся и прошествовал обратно.

Вышедший с ним человек, стоявший до того со склонённой головой, как только тот скрылся, бегом подбежал к приезжим. Это был красивый, высокий, молодцеватый военный в серой бекеше и серой каракулевой папахе, с висячими, пышными, чёрного цвета усами. Добежав до них, он вытянулся в струнку.