Дартмур
Шрифт:
"Боже, как это отвратительно".
— Что у вас тут?
Застыла, пытаясь распознать в тихом хрипе знакомые ноты.
Шам?
Обернулась, вцепляясь взглядом в бледное лицо. Все такое же, по-прежнему надменное, только в глазах неподдельное беспокойство. И единственное, что хотелось сделать — обнять его. Просто прижаться, почувствовать его тепло, вдохнуть его запах.
И она это сделала. Прижалась к нему, крепко обнимая. Он со свистом втянул
Что-то не так.
Подняла глаза, встречая прямой взгляд зеленых глаз.
Его щека дернулась, ладони на ее спине сжались в кулаки.
Ему больно.
Ему.
Хотела спросить, узнать. Чтобы поделился. Но в его взгляде будто написано: "Не спрашивай, Фоукс".
Потянулась оставить на его губах невесомый поцелуй, стараясь больше не касаться его.
— Прости, — прошептала, оставляя слова в мягком прикосновении губ.
Он нужен. Очень нужен этот короткий, почти нелепый поцелуй.
Вместо тысячи еще более нелепых слов, которые не скажет ни он, ни она.
Он смотрел на нее сверху вниз из-под полуприкрытых глаз, и уголок губ приподнялся в ухмылке.
— Так трогательно, сейчас расплачусь.
Маккинни сложил ладони в умилительном жесте.
Феликса отошла от Шама, чтобы не было соблазна лишний раз до него дотронуться. Надеясь, что с ним все будет в порядке.
Он ведь Шам Дейвил. У него не может быть по-другому.
— Что он натворил? — прохрипел, медленно подходя к Майлзу.
— Фоукс сказала, он угрожал ей кристаллом подчинения.
Почему ей неловко? Она ведь это не придумала.
И все равно захотелось пожать плечами в оправдание. Особенно под мимолетным взглядом Шама.
— Чудесно. Сломай себе нос. И помни: я могу вернуться в любой момент. Это мое поместье.
Громила, подвывающий глухо, внутри себя, снова зарычал.
Феликса зажмурилась, вновь закрывая уши. И услышала хриплое:
— Стоп. Иди на первый этаж, и ломай себе нос там.
Открыла один глаз, наткнулась на пристальный взгляд Шама.
— Спасибо, — выдохнула.
Слушать это еще раз она бы не смогла. Смотреть на результат — тоже.
Дейвил кивнул, и указал на выход.
— Мой драгоценный отец рано или поздно придет в себя. Лучше не дожидаться этого момента.
"Боже, это из-за него ты сейчас страдаешь?"
Отринула жалостливые мысли. Шам не придет в восторг, увидев ее скорбное сочувствие. Оно его скорее разозлит, и легче ему не станет.
Маккинни ждал снаружи, смотря в обе стороны. Справа тупик, слева выход.
Наверно, где-то здесь находится его мать. В одной из этих комнат.
Это ведь удачный момент — попытаться сейчас. Другого такого может не представиться.
Взгляд Дейвила метнулся в сторону тупика. Кажется, на последнюю дверь.
Слишком напряженный. Слишком… отчаянный.
— Шам, мы должны попытаться, — она смотрела на ту дверь, в конце коридора.
Он метнул в Феликсу злой взгляд, посмотрел на ожидающего у лестницы Маккинни.
— Я не вижу на тебе видимых повреждений, а мозг все же задет.
Его голос в обычное время не отличался громкостью, хрипящий и вовсе с трудом распознавался.
— Это глупо! Упускать такой шанс.
— Я не стану рисковать тобой.
По твердому взгляду ясно — он уже для себя решил.
Окончательно и бесповоротно.
Он решил.
Да, имеет полное право. Но за нее решать он не мог.
— Это мое решение, Шам, — произнесла тихо и спокойно, заглядывая в темную зелень глаз.
Раньше они кололись. Резали. Сжигали.
Она ненавидела их так же сильно, как Дейвила целиком. Даже сильнее.
Теперь в них настоящее, неприкрытое беспокойство. И та же ненависть. За ее упрямство.
Отчаянная ненависть.
— Ты понимаешь, что я не смогу тебе помочь?
Он ждал, что она передумает. Надеялся. Что одумается. Но она лишь кивнула в ответ.
— Я не смогу ничего сделать, если что-то пойдет не так, — он разделял слова в привычной манере, стараясь достучаться до нее.
Почему ей кажется, что эти слова доставляют ему физическую боль? Словно они разодрали все горло, пока вылетали.
"Боже, Шам. Мне тоже страшно! Очень. Но ты заслуживаешь хотя бы одного адекватного родного человека рядом".
Прикрыла глаза, выдыхая.
Если у нее дрогнет голос, или она явно покажет свое волнение и страх, он возьмет ее и унесет отсюда. Она в этом не сомневалась. И неважно, что у него болит все тело — он это сделает.
Только дай повод.
— Ты можешь просто поверить в меня, — пальцы невесомо коснулись ладони его опущенной руки. — Хотя бы попытаться.
Он прикрыл глаза, медленно отворачиваясь от нее. Челюсть напряженно сомкнулась. Наверняка чувствовал боль в зубах от такого сильного давления.
Наверно, когда за тебя настолько переживают, это должно быть приятно. Но ей было неприятно смотреть, как он глушил свою злость, старался ее скрыть.
Злился на нее, потому что она сама подвергала себя опасности.
Злился на себя за то, что не сможет помочь. За то, что он увидит ее смерть, если все полетит к чертям.