Дартмур
Шрифт:
Закрыл глаза, сглатывая дерьмовую сухость во рту. Чувствуя только, как когти безжалостно рвут грудную клетку. Раздирают в клочья.
Нехотя поднял веки. Сразу появилось желание вырвать себе глаза, но уже поздно. Он видел, пожалуй, самый жуткий кошмар, который он никогда не мог представить. Никогда.
Два единственных человека — не считая Майлза и Ди — имеющие настоящую ценность в его жизни, лежали рядом.
— Охуительно, блять.
Злость, перемешанная с усталостью, звучала
Закрыться от испепеляющих ощущений, иначе сойдет с ума прямо в эту секунду.
Это не та сказка. Он сам повторял эти слова много раз, и почему-то повелся на удачу.
Он. Человек, который только и делал, что перетекал из состояния "херово" в "очень херово" и обратно. До бесконечности.
Кулак врезался в стену, а лучше бы в голову.
Кожа рассеклась с одного удара о неровную поверхность камня.
Похер. Эта боль не в состоянии прорваться сквозь ту, что уже внутри него.
Эпизод 79. Его предел
Темнота отступила так же резко, как появилась, оставляя давление на внутренние стенки черепа. Пульсирующая ломота в висках не позволяла сосредоточиться. Понять, что произошло.
Они были у его матери. Она активировала кристалл. Дальше — пустота.
Веки поддались не с первого раза. Тяжелые шторки для глаз.
Глухой стон в звенящей тишине показался оглушительным.
Приложила ладонь ко лбу.
Сейчас бы воды. Побольше.
Повернула голову, фокусируя расплывающуюся картинку на прекрасном лице женщины. Безмятежном. Спокойном. Так оно не кажется безжизненной маской. Расслабленное оно более живое.
Шумный выдох привлек внимание.
Шам, запрокинув голову, замер посреди комнаты. Тонкие дорожки крови на пальцах, рассеченные костяшки. Он, похоже, не дышал.
Села, помогая себе руками. Создавая дополнительные точки опоры.
— Я в порядке, — осипший голос вселял сомнения.
Да и она не уверена до конца в правдивости своих слов.
Это все неважно. Она жива, а остальное поправимо.
— Шам?
Он не шевелился, застыв в одной позе.
Решил, что она умерла?
Наверно, все выглядело именно так. И это, похоже, перебор даже для стойкого Дейвила.
Подняться на ноги она не решилась. Потянулась коснуться его ладони, пальцев. Давая почувствовать — она здесь. Это не иллюзия. Она действительно жива.
— Я нашел свой предел, — он не пошевелился.
Она ни разу не слышала его таким. Ей сложно дать известное определение голосу, которым это произнесено.
В нем нет надрыва, истеричных эмоций.
Попытка принятия отвратительнейшей действительности.
Сжал ее пальцы, будто она могла ускользнуть от него. Опять.
Навсегда.
Медленно опустил голову, открывая глаза. Вцепляясь в нее одновременно с ненавистью и теплом. Первое настолько отчетливо. Настолько ожидаемо, что она расплылась в улыбке.
Лучше и сильнее любых признаний.
Он злился на нее, за то что заставила это пережить. И это не та злость, которая обычно направлена на других.
Она только ее.
— Весело?
Покачал головой, коротко сжав ее пальцы сильнее.
— Я могу порыдать, хочешь?
— Мечтаю, блять.
Они оба неосознанно оттягивали момент.
Феликса посмотрела на женщину, растянувшуюся на кровати в неестественной позе. Она должна очнуться. Почему-то это казалось настолько очевидным, что не вызывало сомнений.
Шам снова сдавил ее ладонь в болезненном ожидании.
Все должно быть хорошо. Хотя бы раз.
Тонкие пальцы на покрывале дрогнули. Слегка. Едва заметно.
Облегчение — самое настоящее. Рухнувшее на плечи, проникающее внутрь и ослабляющее все натянутые пружины одновременно.
Она жива. И, возможно, у них получилось вытащить ее.
"Боже, пожалуйста, пусть все не зря".
Женщина перевернулась на спину с тихим неясным полустоном, берясь за голову ослабленными руками.
Напряжение Шама можно есть ложками. И она бы съела целую тонну, если бы это помогло ему хоть чем-то.
— Не хочу вас прерывать, но здесь скоро станет жарко, — Майлз остановился у двери.
Окинул взглядом, оценивая обстановку. Сделал верные выводы.
Шам достал из кармана кристалл, и бросил другу со словами:
— Отвечаешь за нее головой.
Маккинни закатил глаза.
— Хорошо не жопой.
— Не будь так уверен, — заверил Дейвил, и повернулся к Феликсе. — Иди.
Что?
Просто "иди"?
Почему он постоянно приказывает? Невозможный человек!
И как его мать? Она еще не пришла в себя.
Нет, она не хотела бросать его одного.
И он это прочитал по ее лицу.
— Не оскорбляй мой разум, — качнул головой недовольно. — Меня не убьют.
Тонкий намек, что за других он не уверен?
В целом верный. Его отец дорожит наследником. Насколько этот человек вообще может кем-то дорожить.
Поднялась, разрываемая желанием остаться и поддержать и не злить его сильнее. Сейчас ему лучше не отвлекаться на ее безопасность и решить вопрос с матерью. Будет эгоистично заставлять его волноваться еще больше.
Потянулась к нему, оставляя поцелуй я-рядом на губах. Он довольно усмехнулся в ответ, и перевел взгляд на друга. Тот уже стоял возле Феликсы в ожидании.