Дартмур
Шрифт:
В большие зеленые глаза быстро набежали слезы, скатываясь по щекам тонкими дорожками.
Он улыбнулся. Искренне.
Она плачет. Она улыбается.
Она живая.
Она снова чувствовала. Испытывала эмоции.
Она узнала его.
Узнала маленького мальчика, проводившего бесконечно долгие дни в бессмысленных рассказах, когда она уже не узнавала его. В попытках докричаться. В надежде увидеть хоть что-то в ее глазах.
Она видела,
— Шам! — ее тонкие руки обвились вокруг его шеи, притягивая к себе.
Кладя подбородок на плечо, обнимая крепко.
Закрыл глаза, обхватывая ее спину. Чувствуя, как ее сотрясают рыдания. Слезы печали и радости.
Настоящие.
Сотни натянутых внутри него пружин с треньканьем оборвались. С противным звуком сорвались струны на адовой гитаре. Слегка ослабляя напряжение. Немного, но этого достаточно, чтобы впервые вдохнуть свободно. Рядом с ней. Без затягивающихся цепей на легких.
Он не позволял себе мечтать когда-то почувствовать ее объятия снова.
Запрещал себе думать об этом. Не разрешал погружаться в пустые иллюзии.
И вот он снова — спустя гребаную вечность — обнимал ее.
Живую.
Монолитная плита разломилась пополам, освобождая его от своего груза. Перестав давить на плечи и спину.
— Прости меня, — отчаянный шепот врезался в уши.
Он распахнул глаза, не веря в услышанное.
Отстранился, заглядывая в блестящую от слез зелень.
— Ты не виновата, — покачал головой уверенно. — Слышишь? Ты ни в чем не виновата.
Тонкие пальцы цеплялись за его плечи, дрожа от сдерживаемых рыданий.
Нет. Она никогда не будет извиняться за этого ублюдка.
Никогда.
Он должен просить у нее прощения. Умолять. Ползать на коленях.
Только он никогда его не получит.
Никогда.
Такое не прощают. Не забывают. Не списывают на "ошибки молодости".
Он ничем не оправдается.
— Я должна была догадаться, что он задумал, — она прикрыла веки от болезненных воспоминаний.
Хотелось разорвать отцу глотку. Вырвать сердце.
— Ты не знала, что он конченная мразь. Не смей себя винить.
Прижал ее к себе с щемящей тоской в груди. Гладя по голове, как когда-то делала она.
— Воздаяние будет жестоким.
Обещание не только себе. Но и ей.
Конечно, она не захочет этого. Только ей еще предстоит узнать, каким вырос ее сын. И что он не отступится от своего.
Когда придет время, он отомстит.
Уничтожит его империю криспи. Уничтожит Армера Дейвила.
Ждать осталось недолго…
А пока надо увести отсюда мать. Спрятать в надежном месте. В безопасности.
— Пора уходить.
Шам поднялся, утягивая ее за собой.
Непонимание в глазах, но она смолчала. Не торопилась с вопросами, и этим облегчила задачу.
Молча взялась за его руку и пошла следом, безоговорочно доверяя свою жизнь сыну.
Ее ладони дрожали, когда она оглядывалась по сторонам на запертые двери. Видела, что стало с поместьем. Во что оно превратилось.
Они спустились по лестнице. На последних ступенях Шам остановился, из-под полуприкрытых глаз смотря на трех охранников.
Папаша все же призвал своих шавок.
Вовремя ушли Майлз и Фоукс. Следить за безопасностью всех у Дейвила бы не хватило сил.
В руку вцепились пальцы матери. Она и без того напугана, а эти кретины добавили стресса.
— Зашли поздороваться? — бросил бесцветно.
Его не запугаешь количеством идиотов на квадратный метр.
— Мы не можем вас пропустить, — один вышел вперед. — Она останется в поместье.
Указал ему за спину.
Что?
После всего лютого говна, через которое он прошел за один только гребаный день, ему указывает безмозглый щенок отца?
— Ты охуел, родной?
Возможно, они хорошие бойцы. Он не исключал этого.
Один нюанс — их не растили в боли, взращивая все самые жестокие качества. Ему плевать, сколько их.
Нет, он не всемогущий. Но кое-чему жизнь научила.
Пока недолгая, но очень насыщенная, жизнь.
Осторожно высвободил руку из захвата маминых пальцев. Сжал ее плечо, заглядывая в глаза.
— Стой здесь, хорошо?
Испуганный взгляд метался по его лицу, подливая масла в огонь желания раздробить кости трем придуркам.
— Не волнуйся, — усмехнулся в попытке приободрить ее.
Спустился на несколько ступеней, ожидая ответа на заданный вопрос.
— Вы уйдете один, — повторил тупица.
"Ответ неверный".
Шам никогда не прибегал к боевым кристаллам, кроме как на тренировках. Не было настолько крайних случаев, чтобы их использовать.
Пожалуй, пришло время.
Они не ждали, что он начнет с ними биться.
Неужели папаша не предупредил, что его сын силен и опасен?
Какое досадное упущение.
Они не успели среагировать, когда Шам активировал кристалл силовой волны. Дуболомов отшвырнуло в стену, выбивая из них болезненные стоны.
Хорошо приложило.
Достойно.
— Не дорос указывать мне.
И речь вовсе не о возрасте.
— Идем, — протянул маме руку, ожидая, когда вложит свою ладонь.