Дай лапу, друг медведь !
Шрифт:
– Ты хоть скажи, чего надумал?
– Сейчас узнаешь.
Вышли на небольшую полянку, окруженную густым мелколесьем. Андрюшка остановился, огляделся и удовлетворенно сказал:
– Годится!.. Слушай. Операция будет называться "Мешок на веревочке".
– Он перевернул ведро, и на траву выпали мешок, пакетик анилинового красителя и моток миллиметровой капроновой лесы.
– Этот мешок мы выкрасим в черный цвет, набьем травой, привяжем на леску и вечером, в сумерках, протащим по краю овсяного поля. Понял?
– Не!
– Борька покрутил головой.
– Чего же тут не понять? Охотник подумает, что это медведь, и выстрелит, а мы мешок утащим - и ходу!
На лице Борьки появилась недоверчивая улыбка.
– Ну да! Он ведь увидит, что это не медведь, а мешок.
– В сумерках же! Дедко Макар на что хороший охотник был, столько на медведей охотился и то в шубу стрелял.
– Как - в шубу?
– не понял Борька.
– А так. Один чудак вывернул черную шубу шерстью кверху, набил сеном и протащил в сумерках за веревку по полю. Вот дедко и стрелял. А мы зачем будем шубу портить? Мешок не хуже!..
Ребята сразу приступили к делу. Пока Борька бегал на речку за водой, Андрюшка развел костер. Конечно, красить мешок так, как написано в рецепте, они не стали - зачем усложнять работу? Они сделали проще: нагрели полведра воды, растворили краситель и палкой затолкали мешок в ведро.
– Может, прокипятить, как там написано?
– предложил Борька.
– А то вдруг слиняет?
– Ничего не слиняет!
– ответил Андрюшка, ворочая в ведре палкой.
– И всего-то на один вечер. Вон уж какой черный стал!
Они повесили выкрашенный мешок над костром сушиться, перемотали капроновую лесу на палочку, как на веретено, и принялись рвать траву. Травы в мешок влезло на удивление много, и он получился тяжелый.
– Не беда, жилка крепкая, выдержит!
– сказал Андрюшка.
Но леса, вытянутая на всю длину, резала руки, пружинила, мешок же будто к земле прирос - ни с места!
– Чего-то не то! Здесь не ползет, а по овсу и подавно!
– Андрюшка вздохнул, постоял с минуту в задумчивости и вдруг воскликнул: - Не траву, а вершу надо в мешок пихнуть - она легкая и вершинка у нее острая. Еще больше будет на медведя похоже.
Верши, эти нехитрые плетеные снасти для ловли рыбы, хранились у Перьевых на чердаке, и ребятам пришлось возвратиться домой.
– А как мы ее на Стрелиху пронесем?
– спросил Борька.
– Ведь в лес с вершами не ходят.
– Проще простого! Я бабушке скажу, что мы пойдем на рыбалку. Возьмем удочки, спиннинг и штук пять верш...
– И к Ведьмину камню?
– догадался Борька.
– Конечно! Четыре верши в речке поставим, а одну унесем к полю.
Как и рассчитывал Андрюшка, все получилось ловко. Остроносый мешок с вершей внутри легко скользил по траве, и его свободно можно было протащить даже сквозь кусты. Ребята спрятали мешок под елкой в десятке метров от овсяного поля, после чего Борька залез на дерево, а Андрюшка стал маскировать леску, которую предстояло протянуть от мешка через угол поля перед лабазом. Сделать это нужно было тщательно, так как охотник, направляясь к лабазу, должен будет пересечь лесу. Если он зацепится за нее сапогом - все пропало.
Борька, сидевший на стреме в густой хвое елки, зорко оглядывал поле, Андрюшка же тем временем неспешно укладывал натянутую жилку между стеблями овса на самую землю.
Охотники ходили на лабаз, и от лабаза по одному и тому же месту ими уже была проторена целая тропа. На этой тропе Андрюшка действовал особенно аккуратно. Он так упрятал леску под смятые стебли овса, что зацепить ее можно было разве что граблями.
Когда леска была уложена, Андрюшка наметил прогал и остаток жилки около тридцати метров - протянул в траве в глубь леса. Палочку, к которой была привязана леса, он воткнул в землю под толстой березой, а чтобы легче было отыскать эту березу, надломил у нее нижний сук. Постоял с минуту в раздумье, все ли сделано, все ли предусмотрено, и, убедившись, что никаких упущений в приготовлениях нет, коротко свистнул.
Прибежал Борька.
– Ну что, всё?
– взволнованным шепотом спросил он.
– Всё, - кивнул Андрюшка.
– Вот палочка. С этого места и потащим. Я буду тянуть, а ты - сматывать жилку.
– А если охотник все-таки поймет, что это не медведь?
– Ни в жизнь! Темно же будет!.. А теперь пошли на речку. Нам ведь еще рыбы надо наловить до вечера.
15
Омут у Ведьмина камня - рыбное место на Возьме. Далеко от деревни, зато на удочку можно здесь вытащить такого окуня-горбача - одного на уху хватит. К заходу солнца ребята натаскали окуней и плотвы половину ведра, того самого ведра, в котором красили мешок.
– Давай и верши посмотрим!
– предложил Борька.
– В верши ночью рыба идет, - возразил Андрюшка.
– Да и некогда сейчас, пора на Стрелиху.
В лесу было сумеречно. Сухая трава с редкими опавшими листьями деревьев шуршали под сапогами, и это волновало ребят, вносило в их сердца смутную тревогу. Невольно думалось, что идут они на какое-то нехорошее, черное дело и что кто-то может их выследить. Хотелось неслышными тенями скользить меж деревьев, быть невидимыми. Но идти бесшумно было столь же невозможно, как невозможно раствориться в этом еще не густом вечернем сумраке.
Когда до Стрелихи осталось совсем близко, Борька остановился.
– Чего?
– одними губами спросил Андрюшка.
– Может... вернемся?
– Вернуться?! Он незаконно хочет убить медведицу, а ты вернуться!..
Крадучись, подошли к березе, под которой была воткнута палочка с привязанной леской, сели на землю.
Ребята, конечно, не могли видеть охотника - их разделяла почти стометровая полоса густого леса, но они не сомневались, что охотник уже на лабазе и сейчас смотрит туда, на поле, где, стоит только потянуть за жилку, появится "медведь". Но тянуть еще было рано, и они терпеливо ждали, когда стемнеет по-настоящему.
Сумерки уже сгустились настолько, что в десяти метрах стволы деревьев сливались в сплошную темную стену. Кажется, пора! Но в это время ребята явственно услышали справа от себя медленные тяжелые шаги.
Огромная разница - с лабаза слышать приближение зверя и вот так, сидя на земле. Борька вопросительно посмотрел на Андрюшку, шепнул:
– Кто?
– Тихо ты!..
– еле ворочая языком, прошипел Андрюшка.
Он хотел потянуть за жилку, но руки не слушались. А шаги приближались.