Дело о мастере добрых дел

Федорова Любовь

Хлопнув дверью, вбежала Мышь с чайником, почти сразу за ней принес дрова Неподарок. Мышь по-деловому плюнула на свободную от автоклава печь, печь зашипела. Можно было ставить чайник, не подкладывая дров. Государь примолк, Илан тоже.

– Где кир Хагиннор с его вопросами?
– вполголоса поинтересовался Илан.
– А то уйду, и опять не поговорим.

Государь развел руками:

– Я бы спросил за него, но не знаю точно, чего он от этих посланников хочет.

–

От них ничего сейчас нельзя хотеть, - сказал Илан.
– Они в плачевном положении. Одного кир Хагиннор назвал щенком, и щенок этот, хоть много говорит, но полностью зависит от старшего, вплоть до самой своей жизни, а старший ранен в сердце, слеп и нем.

– Что?!
– раздалось от двери, а государь даже привстал.

Илан убрал локти со стола. Похоже, отдых окончен.

Кир Хагиннор набалдашником трости указал на высунувшихся из лаборатории на шум Неподарка и Мышь:

– Охвостье! Дверь закрыть с той стороны!

Створки послушно сомкнулись.

– Повторите еще раз, что вы сейчас сказали, доктор, - предложил Илану генерал-губернатор, подходя ближе.
– Слеп и нем? Я правильно услышал?

– Младший...

– Старший!

– Старший ранен в сердце, слеп, и у него отрезан язык.

– Этого просто не может быть, - сказал государь слегка растерянным голосом.

– Еще как может!
– уверенно проговорил кир Хагиннор.
– То-то я гляжу: я им про деньги, а они меня не понимают. Я думал - что такое? Почему неинтересно? Решили прервать торговлю? Смотрю на старшего пристально - он, вроде, меня видит, кивает в ответ и усмехается нахально... Как я не догадался проверить свои подозрения? Видел же, что дело нечисто! Когда в Арденне было обычное торговое представительство, там на любое упоминание о деньгах советники бросались, как блохи на собаку, и начинали торговаться. А новым посланникам деньги... как бы это помягче сказать... по уху. Не знают, где их купить и сколько стоят!

Илан оглянулся - не висит ли Мышь, любительница подслушать и подсмотреть чужие тайны, на замочной скважине, не наблюдает ли, с кого не надо брать пример. Предложил киру Хагиннору свой стул, но тот отмахнулся, сел на край стола спиной ко всем, скрестил на груди руки и задумался.

– Зачем он здесь?
– поинтересовался государь.

– Затем, - поднял голову кир Хагиннор.
– Затем же, зачем у нас украли людей. Я вам больше скажу, он здесь уже порядочно. Не меньше полугода. То есть... все это достаточно давно планировалось. За вами следят. За нами следят. Как бы ни дрались между собой, а нас из поля зрения выпускать, видишь ли, опасно. Мы стали много уметь и многого хотеть.
– Кир Хагиннор повернулся к Илану: - Кто его ранил, они знают?

– Не знают, - покачал головой Илан.
– В старшем я не уверен, а младший не знает точно. Во время операции стащил у меня за спиной метательный нож, который был воткнут в старшего. Хотел найти на нем какие-то следы,

но оказалось, мы их смыли при обработке.

– Еще и подозревает кого-то из своих, - кивнул государь.
– Докатились, бублики.

– Почему своих?
– спросил Илан.

– Залетного разбойника из города по отпечаткам не определишь, след не с чем сравнивать.

Илан не вполне понял объяснение, но уточнять не стал. Своих, так своих. Спросил:

– Кто такой посланник Мараар?

– Посланник, кто же еще, - ответил кир Хагиннор.
– Шутка такая, наверное - направить его в Арденну в должности посланника. Он - Небесный Посланник хофрского развеса. Высший ранг посвящения, знать из знати, избранный из избранных и тому подобная дребедень. По отсутствию зрения и речи можно оценить степень угрозы для общества, если заговорит. Матерый, настоящий, знает всё, умеет всё. Вы, доктор, носите ритуальную косу единобожца просто так или слыхали-читали что-нибудь про братство Хранителей? Только учтите, наши береговые Хранители - площадный балаганчик с детскими куклами по сравнению с Хофрскими. Наши и языкастые, сволочи, и деньги любят больше, чем я. Ряженые, что с них взять. Даже не подозревают, в чьи игры играют и что с ними за их маленькие тайны сделали бы на Хофре.

– Косу ношу по семейной традиции, - пожал плечами Илан.
– Про Хранителей слышал краем уха. У меня другие интересы.

– Вот и правильно. Незачем во все это лезть. Меньше знаешь - крепче спишь.

– Как же мне не лезть, если я его лечу?

Кир Хагиннор вздохнул.

– Одно радует, - сказал он.
– Второй из них желторотик. Только начал учиться и совсем еще сопля зеленая. Не было времени подготовиться по-настоящему, даже рот закрытым держать не научился. Ну, ничего, пусть поговорит, пока и ему язык не вырезали.

Илан встал, вдоль стены подошел к двери в лабораторию и распахнул ее. Мышь отскочила.

– Чай готов?
– спросил ее Илан.
– Ставь на стол, чего глазеешь? Вот подарю тебя тете Мире в префектуру, она давно себе оторву просит. И заставят тебя там протоколы допросов по двадцать раз за день переписывать. Довисишься на хвосте.

– Я же не умею, - спрятала ладошки под фартук уличенная Мышь.

– Там и научат, раз здесь не получается.

Мышь решила, что над ней смеются, разговор несерьезен, хихикнула, отбежала в сторону и зазвенела лабораторными чашками под чай.

– Вы не обрадовали нас, доктор, - мрачно сказал Илану кир Хагиннор.

– Может быть, мне к нему подойти?
– предложил государь отцу.

– Какой в том смысл?
– кир Хагиннор взял в руки отставленную трость.
– Они же в Арденну его хрен пойми зачем прислали, а не в Столицу с императором разговаривать. Мы пойдем, пожалуй. Пейте чай без нас, доктор. Поздно уже.