Дело о сумочке авантюристки
Шрифт:
– Продолжай, Пол. Что Гридли ответил на это?
– Он ответил, что не видит причин говорить о своих делах с незнакомым человеком, и тогда неизвестный сказал, что он хочет обрадовать Тома и сообщить ему, что он получит не семьсот пятьдесят, а тысячу долларов.
– Дальше!
– Том, будучи больным и рассерженным, ответил, что это дело Фолкнера, и, бросив трубку, снова лег в постель.
– Кому он рассказал об этом? – спросил Мейсон.
– Видимо, полиции. Он не скрыл от нее ничего. Какое-то время полиция пыталась связать этот разговор с корешком чека на
– И этот телефонный разговор состоялся около половины девятого?
– В том-то все и дело! Том Гридли лежал в постели с температурой. Он страшно нервничал из-за сделки с Фолкнером, а тот в конце концов взял да и купил весь зоомагазин со всеми товарами. Поэтому Том лежал в полудреме и все время думал об этом деле. И потому он не может назвать точного времени. Потом, когда он проснулся и взглянул на часы, было десять минут десятого. Он считает, что разговаривал по телефону минут за тридцать-пятьдесят до того, как он взглянул на часы. Это могло быть и в 8.20, и в 8.50, и позже. Тут нужно обратить внимание на другое: Гридли уверяет, что это не могло быть раньше 8.15, так как он смотрел на часы в самом начале девятого, а до звонка он дремал. Вот так-то, Перри. Полиция не стала ломать себе голову, когда поняла, что не может это связать с чеком на тысячу долларов. Тем более что Том не мог точно назвать время.
– А это не мог быть сам Фолкнер?
– Скорее всего нет. Том заявил, что голос был ему незнаком. С другой стороны, этот человек проявил хорошую осведомленность, и Том предположил, что это мог быть адвокат, с которым Фолкнер консультировался.
– Возможно, но маловероятно. Зачем бы адвокату делать это? И как раз в те минуты, когда совершалось убийство…
Дрейк кивнул:
– Но, с другой стороны, это мог быть человек, который считал, что у него есть шансы урегулировать дело. Некто, кого Джейн Фолкнер или Карсон попросили уладить этот вопрос.
– В таком случае это скорее миссис Фолкнер, – ответил Мейсон. – Это похоже на нее. И мне все-таки очень хочется узнать, где же она была в тот вечер.
– Мои люди продолжают работу, – сказал Дрейк, – но пока они ничего не выяснили. Сержант Дорсет дал Джейн Фолкнер шанс построить свое алиби, и полиция поняла, как много значит для нее это алиби.
– Готов поспорить: Трэгг чувствует, что здесь что-то не так.
– Если и чувствует, то вида не подает. И не собирается делать выводов из того факта, что сержант Дорсет позволил миссис Фолкнер разыграть истерику. Понимаешь, Перри, если бы она заявила, что хочет выйти на свежий воздух, до того, как ее допросил сержант Дорсет, то к этому еще можно было бы придраться. Но она ведь только вошла в гостиную, а потом попросила разрешения вызвать к себе подругу.
– У меня появилась новая идея, Пол, – подумав, заговорил адвокат. – Я полагаю… А вот уже и судья возвращается на свое место. И у него такой вид, словно все нити дела уже у него в руках. Готов поспорить, что он даст нам какую-нибудь зацепку. Он достаточно зол на
Судья Саммервилл сел в кресло и сразу же начал:
– Джентльмены, суд договорился по телефону с одним из лучших экспертов об исследовании этого чека. А теперь, джентльмены, продолжим рассмотрение дела. Должен заявить вам, что в связи с необычным развитием дела я разрешаю защите взять перерыв, если защита того пожелает…
– Защите перерыв не нужен, – ответил Мейсон. – Во всяком случае, в настоящий момент. Видимо, по мере продвижения дела…
– Мне это не нравится, – перебил его Мэдфорд. – Другими словами, я хочу сказать, что защита занимает позицию, которая заставляет нас выложить все карты на стол, а как только защита придет к мнению, что настал благоприятный момент, она возьмет перерыв. Я думаю, если нет больше никаких замечаний, мы должны сделать перерыв до тех пор, пока не получим заключение эксперта-дактилоскописта.
Судья Саммервилл хмуро заметил:
– Суд предлагает взять перерыв защите, а не обвинению. Я не считаю, что обвинение вправе просить о перерыве. Оно имело в своих руках ценную улику, я бы сказал, очень ценную улику, которая проскользнула у него меж пальцев и осталась бы незамеченной, если на нее не обратила внимания защита. Итак, продолжим дело, мистер Мэдфорд.
Последний почтительно поклонился судье:
– Разумеется, ваша честь, я представляю дело лишь в той степени, в какой оно проработано полицией. В мои функции не входит…
– Понятно, понятно, – перебил его судья. – Это, конечно, промах не ваш, а полиции, но, с другой стороны, джентльмены, совершенно очевидно, что в функции защиты также не входит исправлять промахи полиции и прокуратуры. Мистер Мейсон заявляет, что ему перерыв сейчас не нужен. Но суд подтверждает еще раз, что он склонен дать защите перерыв, как только он ей понадобится. Вызывайте вашего следующего свидетеля, мистер Мэдфорд!
– Следующим свидетелем обвинения будет лейтенант Трэгг, – объявил прокурор.
На месте для свидетелей Трэгг всегда чувствовал себя как рыба в воде. Приняв позу, явно свидетельствующую о том, что у него нет личных интересов в этом деле и он лишь выполняет свои обязанности, он начал плести вокруг Салли Медисон сеть из обстоятельных улик, а когда перешел к эпизоду ареста девушки и к обнаружению в ее сумочке револьвера и двух тысяч долларов, то как раз коснулся той темы, которую Рей Мэдфорд тщательно готовил.
– Вы, конечно, исследовали оружие на предмет отпечатков пальцев? – спросил Мэдфорд.
– Разумеется! – ответил лейтенант Трэгг.
– И что вы нашли?
– Я нашел несколько следов, которые оказались достаточно четкими, чтобы по ним можно было определить владельца.
– И чьи же это были следы?
– Четыре из них были отпечатками пальцев подследственной.
– А остальные? – спросил Мэдфорд с явными нотками триумфа в голосе.
– Два других, – ответил Трэгг, – принадлежали секретарше мистера Мейсона Делле Стрит. По распоряжению мистера Мейсона она встретилась с подследственной в отеле «Келлинджер», чтобы оградить ее от вопросов.