Деревянные облака
Шрифт:
Злился на себя – уже четвертый десяток, а я все еще никто, и если бы не странное событие много лет назад, то так бы и остался никем. Интерес ко мне экспертов, мотиваторов и прочих – это интерес холодных экспериментаторов. Следующая мысль – ну и что? Кем я был и чем становился, какие у меня были планы, замыслы? Да никаких! Работал, жил, гулял и веселился, и так с большим удовольствием провеселился бы всю жизнь, если бы не Происшествие, внесшее в эту самую жизнь затравку необычного, закваску тайны. Но тайна прокисла, необычное оказалось досужими вымыслами писателя-фантаста.
Я собрался
– В-в-вы меня убьете… В-вашу носительницу матрицы собирал и налаживал мой друг Йорг Лаутербах, а транспьютерные блоки один за другим испытывал и коммутировал я своими руками. Йорг сейчас в Москве, а руки могу предъявить, вот они, ручки… – Он повертел растопыренными пальцами перед лицом Прокеша.
– Обучающая система двенадцатой модели – самая заурядная, – медленно произнес я и позволил себе поднять вверх палец – жест Валентины, – и для перемещений во времени она так же приспособлена, как, скажем… – я огляделся, – вот этот стол для полета на Марс. Причем у стола шансов больше.
– Что мы знаем о перемещениях во времени? – еле слышно пробормотал Прокеш и с опасливым интересом глянул на стол.
– Кроме того, – продолжал я, – именно вы очень убедительно высмеяли домыслы кого-то из группы Покровского о том, что ОС-12 – машина времени. Помните, «вечер воспоминаний» на Марсе?
– Мало ли что я высмеивал тогда? К тому же разве я назвал ОС-12 машиной времени? Ну, ладно! Молодежь имеет право немного поиздеваться над старым глупым Прокешем. Но старый Прокеш не так глуп, как вы надеетесь. И глупый Прокеш не так стар, как вам кажется. Кто из вас скажет, была ли подключена ОС-12 к Сети во время тестового прогона?
Глеб выпятил нижнюю губу и посмотрел орлом.
– Зачем это ей? Вводится оперативный массив, в крайнем случае подключается модульная база.
– А был ли подключен дислокативный блок?
– М-да, возможно. Сложная программа, исторические массивы, мегареалии… – Глеб все еще глядел орлом, но я насторожился.
– Послушайте, – спохватился Глеб, – вы-то откуда все это знаете, вы же не сетевик!
– Я любопытен. И недавно листал распечатку режима дислокативного блока. Не отключали!
– Ну и что? – Глеб отвел глаза.
– Значит, ОС-12 могла иметь выход в Сеть.
– И что дальше?
– А дальше… – Прокеш подошел к окну. – Что-то пить захотелось, – сообщил он мне, – пересохло в горле от разговоров.
Пить он явно не хотел, но я понял, что он дразнит Глеба. Пока он пил, Глеб извертелся на месте.
– Что, интересно? – спросил Прокеш.
– Не тяните! При чем здесь Сеть?
– А это вы мне объясните! Что есть Сеть? В первую очередь – всеобщая система коммуникаций, во вторую – эффекторы, транспьютеры, терминалы, комплексы, большие и малые. Но самое главное – это, так сказать, негенетическая память человечества. Чудовищный массив информации о прошлом, и единицы этого массива в достаточно обширный промежуток времени комбинируются в разнообразнейших сочетаниях. Не знаю, в Сети или в модульной базе ОС-12 возникла необходимость моделирования некой ситуации, в которой ингредиентом, компонентом, участником… ну, не знаю, было смоделировано некое зло. Разумеется, модель зла. Но кто мне докажет, что модель зла не есть зло? – Засопев, Глеб почесал нос.
– Дальше!
– А дальше выдумывайте сами – все, что угодно! Начинайте с резонанса модели и матрицы, вызвавшего темпоральный кунштюк. Можете предположить, что Сеть и репрезентировала нашу троицу. Кстати, вдруг действительно не было никакого переноса, а? Представляете – ничего не было! Наша троица – фантом!
Красиво, подумал я. Если он сумеет обосновать свое мыслеизвержение, то поверю, что меня тоже не было.
– Вы меня извините, Вацлав, – начал я и сообразил, что впервые назвал его по имени, – но что же получается: я несколько лет был женат на фантоме? И расстаюсь сейчас с фантомом?
– Нет, Миронов тебя напрасно хвалит, – рассердился Прокеш, – раньше ты хоть молчал, но выслушивал до конца. Заговорил… Да, фантомы! Фантомы в том смысле, что не было таких людей в действительности. Исторически не было. Они созданы программой на одном из уровней ее реализации, а на каком-то этапе ее прогона через Сеть могло возникнуть… – Он на миг задумался, замялся. – Ну, как бы это сказать, материализация, что ли, дубликация в предметном мире. В конце концов, достаточно сложная информация может самоорганизовываться!
– Точно! Я про это слышал, – сказал Глеб. – У меня дед был забавный старик. Частенько говорил: в начале было слово. Присказка у него такая была…
– У вас действительно любопытный дед, – со странной интонацией произнес Прокеш.
– Значит, вам нравится такая версия?
– Не нравится.
– Мне тоже, – сказал я. – Хотелось бы посмотреть на того, кто скажет Валентине, что она фантом.
Прокеш улыбнулся.
– Я не рискнул бы. Пока я о другом. Не забудьте, что Коробов работал с ОС-12. Я надеюсь, что его смерть и гибель Коновалова – действительно несчастные случаи. Человек не мог пойти на такое, да и никто не мог рассчитать, где нужно поскользнуться, а где возможен сейсм. Человек не мог!
– Вот вы что имеете в виду… – протянул Глеб.
– Это только предположение. И цепь моих неприятностей после того, как я заинтересовался ОС-12, возможно, тоже совпадение. Но почему член комиссии вошел в комнату тогда, когда я находился там?
– Ну не система же его привела? – поднял брови Глеб.
– Нет! Но мы с Семеном почти час возились с блокировками мембран, а иногда приходилось идти в обход. Это можно было рассчитать и привести нас к нужному месту в нужное время!
Последние слова он как бы впечатал кулаком в стол.
Глеб на минуту задумался. Вид у него был растерянный.
– Постойте, – вдруг вскричал он, – что это я уши развесил! В Сети ни один байт не пропадет. За пять минут я прозвоню любой массив на автостопе! Ни одна матрица-спора не уйдет! Вместо того чтобы строить тут гипотезы, надо пойти и проверить!
Улыбка на лице Прокеша стала благостной, как у статуэтки Будды.
– Именно поэтому, – мягко, осторожно начал он, – я необычайно рад, просто счастлив, что среди нас такой великолепный сетевик, как вы, Глеб Николаевич.