Дерзкая невинность
Шрифт:
Словно удар молнии его вдруг осенил план. Гениальный план.
Он убьет сразу двух зайцев.
Фенвик опустил бинокль, и на его губах заиграла победоносная улыбка. Он поднял взгляд на огромную хрустальную люстру под потолком в центре зала.
Оливия Донован, по своему обыкновению, всегда на балах и приемах была одна и бродила по залу, переходя от одной группы гостей к другой. Именно поэтому никто не удивился тому, что она вышла из зала на короткое время, когда он ее встретил в первый раз.
Он дождется, когда Оливия будет одна, и нанесет удар. Когда
Фенвик снова поднес бинокль к глазам. «Очень скоро, мисс Донован, вы будете моею».
Случай подвернулся гораздо раньше, чем он ожидал.
Оливия смотрела на сцену, но на самом деле мало что видела и слышала. Было очень любезно со стороны леди Стрэтфорд пригласить ее в театр, но как Оливия ни старалась, она никак не могла сосредоточиться на том, что происходило на огромной сцене прямо под ложей лорда Стрэтфорда на третьем ярусе.
Уже два дня ее мысли занимало только то, что она не получила ответа на свое письмо Максу. Оливия была подавлена, она пыталась убедить себя, что он занят какими-то чрезвычайно важными делами, связанными с его новым титулом, хотя мало в это верила. Если бы Макс хотел ее увидеть, говорить с ней, он уже связался бы с ней, но ни за что не игнорировал бы.
Оливия сердилась, но ее больше смущали те непонятные отчаянные сигналы, которые он ей посылал.
Она призналась себе, что у нее нет опыта общения с мужчинами. Может быть, именно таким образом лондонские повесы заманивают свою жертву: притворяются, что восхищены, разыгрывают страсть, а затем, поймав намеченную жертву и получив то, что хотели, просто отворачиваются. До Оливии доходили слухи и предупреждения о подобном поведении мужчин, но она никогда не думала, что может пасть их жертвой.
Если вдуматься, во всем этом не было никакой логики. Зачем было посылать все эти письма из Лондона, если он решил, что между ними все кончено? Зачем было приглашать ее в театр, если он не собирался даже появиться?
И самое главное, Оливия все еще помнила то время, когда они с Максом были вместе. Это не могло быть ложью. В своем воображении она представляла себе полный нежности взгляд Макса, когда он к ней прикасался. Такое нельзя симулировать.
И все же факт налицо. Он ее избегает.
Оливия была в смятении. Она никогда не сталкивалась ни с чем подобным и теперь еще острее, чем раньше, нуждалась в своих сестрах. Они помогли бы ей понять поведение Макса. Но Серена и Феба были далеко, в Суссексе, а Джессика — еще дальше, в Ланкашире с леди Фенвик.
Оливия пообещала остаться с леди Стрэтфорд в Лондоне по крайней мере на неделю. Причина была не в неприязни к леди Стрэтфорд — наоборот, с каждым днем она все больше нравилась Оливии. В Суссексе она казалась ей слишком болтливой, но в Лондоне она щадила чувства Оливии, и что важнее — сочувствовала ей, а не осуждала.
Наступил перерыв, и Оливия встала, чтобы размять ноги. Несколько пожилых леди зашли в их ложу, чтобы поздороваться с леди Стрэтфорд, и Оливия почувствовала себя неловко, хотя улыбалась и отвечала, когда к ней обращались, но в основном молчала.
Одна из дам, леди Брайт, примерно того же возраста, что и леди Стрэтфорд, но не с таким добрым лицом — тонкогубая, с острым носом и маленькими глазками, — вела себя так, словно везде видела какие-то козни.
— Вы слышали последнюю новость, леди Стрэтфорд? — Губы леди Брайт двигались как раз над краем веера.
— Последнюю? Нет… кажется, нет.
Глазки леди Брайт загорелись. Как поняла Оливия, это был тот момент, ради которого и живут дамы высшего общества.
— Вы знакомы с новоиспеченным герцогом Уэйкфилдом?
Леди Стрэтфорд мельком взглянула на Оливию — так быстро, чтобы никто этого не заметил. Оливия опустила глаза.
Другая дама толкнула леди Брайт в бок.
— Разумеется, она должна знать герцога. Он же был на домашнем вечере у вашего сына прошлой осенью, леди Стрэтфорд, не так ли?
— Да, был.
Оливия замерла, стараясь не выдать себя. Честно говоря, она не была уверена, сможет ли сейчас вынести сплетню о Максе. Особенно если это как-то связано с его личной жизнью.
— Так знайте… — леди Брайт многозначительно помолчала, а потом выпалила: — он пропал.
Сначала Оливия не поняла слов этой дамы, но потом у нее перехватило дыхание. Пропал?
— Пропал? — повторила леди Стрэтфорд. — Ради Бога, объясните, что вы имеете в виду.
— Я имею в виду, что он отправился в свой клуб два дня тому назад. — Дамы закивали. — А домой не возвратился, хотя предупредил прислугу, что вернется поздно. — Леди Брайт рассмеялась. — Конечно, молодой герцог, склонный к разгульной жизни, может пробыть ночь в любом месте, но через два дня, после того, как никто из слуг его не видел, его камердинер поднял тревогу. Оказывается, его вообще никто не видел. Власти предполагают, что его похитили… или убили уличные грабители.
Оливия охнула, и все дамы повернулись к ней.
Однако леди Стрэтфорд быстро отвлекла внимание от Оливии, воскликнув:
— Как такое возможно? Разве с ним никого не было?
— В том-то и дело, что он ушел из клуба один, — сказала леди Брайт.
— Но кто-то должен знать хоть что-то? Кто-нибудь видел, как он исчез?
— В этом-то и загадка. Никто ничего не знает. Но думаю, что завтра об этом будет говорить весь Лондон.
— Извините… Прошу меня простить. — Оливия пробормотала что-то насчет того, что хочет подышать свежим воздухом.
— Я с вами, — услышала она добрый голос леди Стрэтфорд.
— Нет-нет. — Оливия попыталась улыбнуться. Ей нужно было побыть одной. — Я сейчас вернусь, миледи.
Графиня, видимо, уловила нотку мольбы в голосе Оливии и сказала:
— Возвращайтесь скорее, дорогая. Второй акт начнется через несколько минут.
Прижав к груди свой ридикюль, Оливия вышла из ложи, тяжело дыша.
Макс. Пропал. Убит?
«Нет, нет, нет…» Ничего не видя перед собой, она пробиралась сквозь толпу. Все казались ей на одно лицо.