Desiderata. Созвездие судеб

Chiba Mamoru

– Предполагалось, что семейство правителя будет составлять несколько большее число лиц, нежели имеется на текущий момент. И что отношения между родней не столь близкой будут более теплыми.

– А разве Его Величество…

– Его Величество весьма осмотрительно держится подальше от своей кровной родни и не остается с ними наедине и при плохом освещении. Ну а ежели ему бы взбрело в голову привести сюда с собой тех, кого он сам полагает своими близкими, то, боюсь, зрительный зал весь вечер лорнировал бы отнюдь не сцену.

Зал, между тем, постепенно заполнялся. Достий с интересом изучал его, глядя с высоты, и радуясь, что никто не смотрит на него самого: пока было достаточно темно, и ложи тонули в сумраке.

Люди оживленно беседовали, приветствовали друг друга, и выглядели в целом радостными и довольными. Все здесь будто бы были знакомы со всеми. Достий обернулся через плечо, желая поделиться этими соображениями со спутником, однако увидел, что тот так же глядит на общество внизу, и вид у него далекий от радостного – впрочем, как и всегда.

– Вижу, Консуэло Мастерз возвратилась, – с неудовольствием произнес он. И, поймав взгляд Достия, пояснил: – Это одна из тех дам, что еще при покойном государе полагались придворными. И не она одна. Рядом с ней, через одно место – Мальвина Инспекто, ее давняя заклятая подруга. Она нынче вдова, ее супруг покончил с собой, получив известие о том, что дело его жизни, мемуары, не стали столь популярным произведением, как он рассчитывал, отдавая их в печать. Поэтому она в черном, и поэтому же так усилено оказывает внимание этому отставному полковнику – с такого расстояния я не вижу вензеля на его эполете, и не могу судить, какого именно полка…

Достий слушал со все возрастающим изумлением. Что Бальзак помнит всяческие цифры, названия и прочие данные из книг и документов – это делом было привычным. Но прежде Советник никогда не проявлял осведомленности в именах.

– Леди Джейн Марпл, известная в узком кругу как «мастерица писем» – может исполнить послание в любой манере и чужим почерком, вследствие какого таланта несколько раз приходилось пускаться на хищения, дабы не ставить в неудобное положение лиц, вовсе не замешанных в некоторых делах. Леди Таис Афинская – вижу, ее мечта о наследниках сбылась, надеюсь, это сделало ее счастливой и несколько уменьшило энтузиазм. Любовный союз, который тайно процветал еще при первом муже, теперь оформлен по закону, хоть и после знатного скандала... Ибо первый брак был заключен ради титула. И леди Джулия де Ламберт – пожалуй, некоронованная королева этого серпентария. Однажды Его Величество заночевал у меня по весьма прозаичной причине – ему было негде это сделать, ибо по словам государя в собственной его кровати его дожидалась эта предприимчивая особа. Устраивать шум посреди ночи и выдворять даму со стражей, как ты понимаешь, было неприемлемо, посему Его Величество счел за лучшее удалиться. Едва удалось выяснить, кого же из караула и чем она подкупила, чтобы быть пропущенной. А эта дама – вон та, у которой перьев на шляпе больше, чем шляпы – это Скарлет О’Хара, известная авантюристка. Уже три года выдает себя за леди Марго Датскую, пропавшую без вести во время морского путешествия. Говорит, что судно было захвачено флибустьерами, и далее для нее жизнь превратилась в настоящий приключенческий роман. От себя могу добавить, что не в один, и готов перечислить, в какие именно, а так же с какой страницы по какую – ибо описанная история чудесным образом напоминает мне целый ряд произведений…

Достий только и успевал переводить взгляд с одного лица на другое – дамы, будто причудливые куклы, статуэтки, какими украшают каминные полки, в изысканных нарядах, одна за другой будто на параде, мелькали перед ним. И слушая повествование Советника, юноша начинал понимать, отчего Его Величество столь упрямо не желал жениться ни на ком – как из них, так и из тех, кого в глаза не видывал. Что, все-таки, за ужасные порядки царят в так называемом высшем свете!.. Люди, например, сходятся для брака из корыстных соображений – если и не из денежных, то из гордыни, стремясь считаться

родней знати – а после заводят романтические привязанности вне семьи, и это почитается совершенно нормальным положением вещей, подумать только… Неужто же их скромное бытие, их, людей, посвятивших себя одному дорогому существу – признается более недостойным, чем то, о чем рассказывал Бальзак в привычной ему бесчувственной манере?.. Нет, прав, многажды прав был отец Теодор, а после еще Его Величество – есть на этом свете законы, которые стоит если не искоренить – то существенно видоизменить обязательно…

Тем часом, публика устроилась, наконец, на местах, свет потушили совсем, а занавес подняли. Никогда прежде Достий не бывал в театре – если не считать нескольких случаев, когда в деревеньке поблизости Фредерика выступали бродячие актеры. Но их расписная кибитка, костюмы в заплатах и свекольные румяна ни в какое сравнение не шли с тем, что представало перед юношей сейчас. Он, конечно же, знал, что сцена не так уж и велика. И позади нее расписной холст, а вовсе не горы, однако выглядело все очень живо.

Сегодня давали «Везучего стрелка» – и, несмотря на то, что манера пения была очень своеобразной, и не везде удавалось распознать слова арий, Достию понравилось и само представление, и то, о чем говорилось в истории. А уж до чего была хороша леди Гамелин в образе горной реки, как умело ее голос изображал и стремнины и водопады, будто бы заставляя ощутить себя в пенном горном потоке… И горная река, и столетний дуб, и орел в горах – все знали Везучего Стрелка, все бросали ему вызов и всех он одолел, потому что на его стороне была сама удача.

Когда занавес закрылся и был объявлен перерыв – «антракт», так он назывался по-театральному – зрители покинули свои места, желая перекинуться словечком друг с другом и обсудить увиденное.

– Идем, – вздохнул Советник. – Оставаться в ложе во время антракта – моветон, или негласное сообщение прочим о том, что за закрытой дверью происходит нечто для посторонних не предназначенное.

Заслышав эдакие слова, Достий поспешно выбрался из мягких объятий кресла. Не хватало еще, чтобы людская молва пустила о Высочайшем Советнике еще один нелестный слух, будто и уже имеющихся мало!

====== Глава 8 ======

Вестибюль оперы во время перерыва напомнил Достию бал в миниатюре. Только здесь, в отличие от бала, он слышал и живой смех, и непринужденную болтовню. Любо-дорого было поглядеть, как здесь светятся искренней радостью лица людей!

– О, – между тем произнес Бальзак, кого-то высматривая. – А вот и он. М-м… – последнее прозвучало с глубоким разочарованием, однако было поздно: тот, на кого кивнул Советник, уже приближался к ним, ведя под руку одну из тех дам, о которых Достий сегодня слышал. Леди Джулия де Ламберт – припомнил Достий – вот как звали эту красавицу с локонами цвета червонного золота, в расшитом пламенеющими цветами золотистом платье, с сияющим берилловым колье на высокой шее… Достий никогда прежде так близко не видел столь сиятельной дамы, и потому не знал, как ему держаться. Леди де Ламберт так его сразила, что не сразу он уделил внимание ее спутнику, выглядящему сущим дроздом подле райской пташки. Бальзак же раскланялся с этим человеком почти душевно.

– Достий, позволь тебе представить моего товарища по ученичеству. Это Юлий. Юлий, не трудись, с госпожой де Ламберт мы знакомы…

– Не ожидала увидеть вас в таком месте, господин де Критез, – сложила губы в улыбку та. Каждое ее слово так и цвело лукавым притворством и насмешкой. – Да еще и без Его Величества. А ваш таинственный спутник – о, неужели он и вправду духовный брат?.. – теперь сиятельная госпожа глядела прямо на Достия и он просто не знал, куда деваться. – Поверить не могу – наконец-то почтенные господа из Синода уверовали, что опера не колыбель греха…