Десять миллионов Рыжего Опоссума. Через всю Австралию (Перевод Лосевой Н., Ворониной А.)
Шрифт:
— Превосходно, — оживился старый офицер. — Пробудем здесь до завтра. Слава Богу, после схватки с людоедами мы значительно приблизились к цели.
— И к счастью, без помех.
— Было бы пренеприятно, мой лейтенант, — как всегда, официально обратился Сириль к МакКроули, — каждый раз сталкиваться с австралийцами, желающими насадить нас на вертела или рассечь головы своим каменным оружием.
— Вполне разделяю ваше мнение, дорогой охотник, и до сих пор с содроганием вспоминаю о встрече с дикарями. Да, горячая была схватка!
— Бедняги! И почему только они ведут себя подобным образом с такими людьми, как мы,
Да, вы, французы, — филантропы. Но, дорогой друг, когда делают омлет, разбивают яйца. Если хочешь колонизировать страну, нельзя останавливаться ни перед чем. Лучше убить каннибалов, которые хотят помешать другим попасть в этот рай, чем быть убитыми ими.
— Минуточку, лейтенант! Я предпочел бы сам мучиться, чем пролить кровь ближнего.
— Благодаря заботам нашего друга мы уже на ногах, раны зажили, пройдено триста километров после того злополучного дня, который мог стать для нас последним, — вмешался Робартс. — Еще одна неделя — и путешествие завершится. Так забудем же этот кошмар и простим несчастных, они более невежественны, чем виновны.
Сам МакКроули был олицетворением тех английских филантропов, которые препятствуют торговле чернокожими и поддерживают эмиграцию китайских кули [115] , а будучи членами Общества против злоупотребления спиртными напитками и табаком, экспортируют колоссальное количество крепких ликеров и опиума. В Европе они возражают против смертной казни и требуют лучших условий содержания для заключенных, но преследуют без сожаления коренных жителей своих колоний.
Сириль бесконечно великодушен и храбр от природы. Он добр по натуре и делает добро без раздумья, как ньюфаундленд, главное назначение которого — спасать. Это характерный тип необразованного, но истого француза с примесью свойств потомственного босеронца.
115
Кули — в некоторых странах Азии — носильщик, грузчик, возчик, чернорабочий.
МакКроули — английский патриот, фанатически любящий свою, только свою страну. Эта любовь кончается там, где не развевается британский флаг.
Сириль же безотчетно и без всяких различий любит все существа, обитающие на земле.
Разговор оборвался, и каждый постепенно погрузился в дремотное состояние. Под деревьями с пыльно-серыми листьями было жарко, как в домне. Часовые, опершись на ружья, отчаянно боролись со сном.
Прошел едва лишь час, как вдруг собаки начали то уныло повизгивать, то отрывисто и приглушенно лаять — почуяли приближающуюся неведомую опасность. Неужели снова придется отбиваться от аборигенов?
Но что творится с псами? Они словно взбесились! Какие адские завывания! Эй, Брико, Мирадор, молчать! Перестань, Равод! Тихо! Но собаки срываются с поводков, и вся воющая свора устремляется вперед, держа нос по ветру и хвост трубой, как во время охоты на зверя. Если это туземцы, то бедные четвероногие пропали.
Мгновенно окружаем повозки, поставленные, как всегда, стратегически в форме креста Св. Андрея. Внимательно смотрим во все стороны и держим пальцы на курках, готовые отразить атаку таинственного врага.
Проходит десять минут. Лай, который постепенно отдалялся и стихал, вдруг переходит в стенание,
Это крысы!
И откуда они взялись? Какая таинственная причина привела к столь грандиозной миграции грызунов? В силу каких фатальных обстоятельств мы оказались на пути этой живой лавины?
Теряемся в догадках. Наши продукты, тягловые и верховые лошади, мы сами, наконец, оказались перед лицом реальной опасности быть сожранными мерзкими свирепыми тварями. Вы можете сказать, что нечего бояться крыс, поскольку нас много и все хорошо вооружены. Это так, если бы их было меньше. Но когда полчище грызунов растянулось в ширину метров на пятьсот — шестьсот и насчитывает сотни тысяч особей, только поспешное бегство может стать спасением от их острых зубов.
Бывали случаи, когда стада овец и даже отдельные быки, настигнутые волнами маленьких чудовищ, пожирались за несколько минут. От них оставались лишь чисто обглоданные скелеты.
Девушки быстро задернули полог и спрятались в своей подвижной крепости. Открываем частый огонь по первым рядам грызунов. Бесполезно! Пули попадают в немногих. Живые крысы тут же пожирают мертвых. Нет времени, чтобы перезарядить оружие. Ненасытные твари лезут со всех сторон, карабкаются по ногам, забираются на повозки, грызут брезентовые верха и ремни. Нас буквально тошнит от гнусных прикосновений. Давим отвратительных обжор сапогами, тогда как собаки, оправившись от первого испуга, мечутся во все стороны, уничтожая крыс своими крепкими зубами. То, чего мы боялись с самого начала, происходит очень скоро. Напуганные лошади отчаянно брыкаются и затем, порвав путы, разбегаются.
Подпрыгиваем поочередно то на одной, то на другой ноге, давя подкованными железом каблуками эту нечисть. Обрушиваем на нее и тяжелые приклады ружей. Но так долго продолжаться не может, ибо число крыс возрастает, а силы нам начинают изменять. От жгучих укусов болят ноги. Надо срочно придумать что-нибудь, иначе — погибнем.
A-а! Наш канадец Френсис, кажется, нашел выход. Он несет на своем могучем плече сорокалитровую бочку и врезается в самую гущу гадин.
— Смелее, джентльмены! Бейте их! Расчистите немного места, остальное я сделаю сам!
Удваиваем усилия, а храбрец, вытащив затычку, льет во все стороны наше лучшее виски.
— Браво, Френсис, мы поняли!
Канадец разливает жидкость в радиусе двадцати метров. Воздух пропитывается запахом алкоголя.
— Мэтр! — кричит он сэру Риду. — Зажгите этот пунш, потому что я так им пропитан, что боюсь вспыхнуть, как пакля.
Идея эта пришла на ум Френсису как нельзя вовремя: подходят все новые несметные полчища. Сэр Рид поджигает и бросает на политую виски землю кусок просмоленной ткани. Вот это да! Какое отрадное зрелище.