Дети большого дома
Шрифт:
— Так мы вас просим прислать нам книги, товарищ политрук, — повторил Малышев, почувствовав на себе пристальный взгляд Тиграна.
Снаружи то усиливались, то ослабевали пулеметные очереди. Тигран замечал: когда стрельба становилась сильнее, бойцы оживлялись, когда же очереди затихали или на одно мгновение воцарялась тишина, становилось заметней беспокойство людей.
Аршакян вынул записную книжку и отметил: «Клуб политотдела должен организовать передвижную библиотеку на автомашине и обслуживать
— Насчет книг я обещаю.
— Будем очень благодарны, товарищ старший политрук!
— А что, если попробовать притащить эти трупы или хотя бы захватить их документы и ордена? — предложил Аршакян.
Малышев обвел взглядом бойцов.
Один поднялся с места.
— Разрешите мне, товарищ старший лейтенант.
Тигран посмотрел на него, стараясь припомнить его имя.
— Эюб Гамидов из Кировабада?
— Так точно, товарищ старший политрук!
— Ты осторожней ползи, чтобы чего не случилось, — предостерег его Тигран, втайне жалея, что высказал желание получить документы убитых.
— Разрешите и мне! — попросил Каро.
— Идите! — кивнул Малышев, беря телефонную трубку.
Он приказал командиру роты следить за бойцами, подползавшими к убитым немцам. Если же враг заметит их и откроет огонь, подавить его.
То же самое он приказал и командиру орудийной батареи:
— Садыхов, будь готов послать им одну за другой несколько спелых дынь, не скупись, угости уж как следует!
Когда бойцы выбрались из погреба, наступило тягостное молчание.
Анник Зулалян подошла к старшему политруку.
— Писем из Еревана не получали, товарищ… старший политрук?
Она хотела обратиться к Аршакяну по фамилии, но с полуслова спохватилась, что так не положено. В голосе Анник слышалось волнение, которого девушка не в силах была скрыть, несмотря на то, что вопрос она задала с целью отвлечься от мыслей об опасности, грозящей сейчас Каро и Эюбу. «В самом деле, а вдруг ребят убьют из-за ненужных, может быть, документов и кусочков металла, именуемых орденами! Ведь это я их послал», — подумал Аршакян и сам себе ответил: «Надо было!»
— Письма… получил, конечно, — с опозданием ответил он Анник.
— Я тоже получила. Мать пишет, что отец сутками домой не возвращается и ночует на заводе.
— Ваш отец директор завода? — спросил Малышев.
— Не директор, — ответил за девушку Тигран, — а знатный мастер, золотые руки!
— Вот оно что! Теперь понятно, из какой вы семьи! Поэтому и сама такая боевая. В отца пошли…
— Прошу не, смеяться, — запротестовала Анник, смутившись. — Я и вполовину не такая, как отец, а мама у меня спокойная, тихая женщина.
— Так, значит, и верно вы в отца пошли!
Все засмеялись. Но это был сдержанный, невеселый смех. Анник тоже шутила, смеялась,
Каро не требует для себя ничего, но сам щедро отдает все, чем богата его душа… Человек и должен быть таким. Может быть, таких людей и много, но для нее это прежде всего Каро! В каком-то романе Анник читала характеристику одного из героев — будто о Каро это сказано: «Он — простой человек, но с большой душой».
Анник много слышала от парней ласковых слов и комплиментов, да и теперь ей приходилось их немало выслушивать каждый день; но ни одно слово не волнует ей сердце так, как молчаливая застенчивая улыбка Каро, как взгляд его глаз под косым разлетом бровей…
XXXVII
Прошло не более десяти — пятнадцати минут после того, как ушли Гамидов и Каро, но Анник уже казалось, что пролетели часы. А об ушедших вестей все нет и нет…
И чем дальше, тем все больше усиливалась тревога, снедавшая ее.
Вдруг бешено забили немецкие пулеметы. Находившиеся в погребе с тревогой переглянулись. Старший лейтенант взял трубку.
— В чем дело? A-а, бьют с опозданием? Вот и хорошо!
Малышев обернулся:
— Ребята уже возвращаются!
Анник заметила, как прояснилось озабоченное лицо Аршакяна, в глазах мелькнула улыбка. «Он тоже волновался, — подумала она. — Ведь сам послал — конечно, не мог оставаться спокойным».
Видя, что Малышев и Аршакян заняты разговором, Анник незаметно выскользнула из погреба. От нетерпения у нее билось сердце, казалось, что она давно уже не видела любимого. Анник бежала навстречу Каро, ей страстно хотелось сейчас быть рядом с ним. Ничего, что сейчас война. Пусть стреляют, пусть надрываются все пулеметы, грохочут все пушки, пусть ночь полна зарницами ракет и трассирующими пулями — Анник все же пойдет навстречу Каро!
Ракеты вспарывали темноту и, освещая заснеженное поле, рассыпались искрами, гасли. Анник бежала ходом сообщения, спотыкаясь и падая.
Но вот впереди замаячили две белые тени. Это были они — Каро и Эюб. Точно белые привидения, молча скользили они навстречу Анник.
— Ты куда это идешь, Анник? — спросил один из подошедших, спокойно останавливаясь около девушки.
Это был Каро. Она устало шепнула:
— Вышла вас встретить.
И когда Kapo шагнул ближе, Анник вдруг обняла его и начала целовать в холодные щеки.