Дети немилости
Шрифт:
Лёд стремительно таял; влажные травы поникали, обожжённые холодом. Одаль, среди невысоких всхолмий, стояла таянская княжна в уаррском полковничьем мундире: хрупкие девичьи плечи поникали от его золототканой тяжести, гибкая лебединая шея белела над стоячим воротником.
Перед Юцинеле сидел на четвереньках совершенно нагой, заросший как медведь, необыкновенно грязный мужлан.
Итаяс тихо рассмеялся. Кайсен удовлетворённо хмыкнул, меч Великой Тени вернулся в ножны. Аргитаи что-то изумлённо пробормотал.
Девушка потрепала демона по стоящей колом шевелюре и с лёгким вскриком отдёрнула руку — должно быть, её ударило током. Юцинеле засмеялась. Атергеро довольно замычал и по-медвежьи облапил её, уткнувшись лицом в колени.
— Теперь он будет послушен только ей, — сказал Итаяс, подойдя ко мне. — Маги Лиринии ещё держат его за узду, но он силён. Они сдадутся через несколько дней.
— Сдадутся? — недоверчиво уточнил я.
— Они сдадутся только по приказу, — озвучил Аргитаи мою мысль. — Лириния отступится?
— Они последуют его совету, — Итаяс мотнул головой в сторону Ларры.
— Что? — я уставился на пророка. — Они выманят Цай-Цей?
— Да, — горец лениво пожал плечами.
Аргитаи выругался сквозь зубы. Я промолчал.
Кайсен вычерчивал схему разрыва: под ярким солнцем узкий светлый прямоугольник, повисший в пустоте над землёй, был почти незаметен, но минута за минутой он становился всё плотней и ярче. Я размышлял: Цай-Цей — официальный Воин Бездны, и если Лириния прикажет выманить дракона на территорию Аллендора… Но побери бесы всё и вся, Кайсен клялся, что Анартаи держит своих демонов под контролем. Дом Теней отказывается смиряться? Как славно, что я узнал об этом сейчас. Что ж, если Тень Севера не в состоянии удержать Цай-Цей, змеедемона усмирит господин Атри, верховный маг. Нескольких дней ему вполне хватит на то, чтобы написать заклинание-уздечку. Но тени!
Опять я легкомысленно недооценил опасность… как глупо. Император не может отвечать за всё первое сословие, что лишний (право, действительно лишний!) раз доказал недавно Военный совет. Совладать с Великой Тенью — отнюдь не то же, что подчинить Дом Теней.
— Что же делать… — пробормотал я.
— Ничего, — с великолепным спокойствием ответил Итаяс.
— О чём ты?
— О Цай-Цей, — сказал таянец и засмеялся. — Цай-Цей никогда, ни за что не причинит вреда принцессе Лиринии.
Юцинеле шла к нам, ведя за собой Атергеро, точно двуногую лошадь. Демон радостно улыбался, фыркал и норовил на ходу уткнуться носом в волосы хозяйки, а та легонько пихала его локтём в брюхо и смеялась. Платье её намокло, она путалась в нём.
— Поразительно, — сказал Аргитаи с улыбкой. — Никогда не думал, что стану свидетелем таких событий. Право, Мори, вместе с тобой я готов попадать в любые переделки.
Я рассмеялся.
Над поникшими травами порхнула чудом уцелевшая бабочка, лазоревая, как кусочек неба.
Юцинеле остановилась рядом с нами. С чрезвычайно серьёзным видом она сняла мой мундир и вернула мне. Я учтиво поклонился. «Я не пророк, — подумалось мне, — а жаль. Как мне хотелось бы знать, что ответит Итаяс и суждено ли империи принять в себя ещё одно княжество…»
— Я всё сделала правильно? — с ясным лицом спросила Юцинеле.
— Благодарю вас, госпожа, — откликнулся я.
Слова замерли у меня на устах.
Бесчисленные осколки смальты сложились в мозаику. Лаанга, Онго, Эррет, Итаяс, Младшая Мать, герои южных легенд — ни один шаг, ни одно сказанное слово и прочитанная строка не были случайны. Вспомнилось предположение, что события высшего года представляют собою схему гигантского заклятия. Это и в самом деле было так, но суть заключалась в другом. Когда маг намерен отменить или преобразить действие заклинания, он пишет схему, неизбежно включающую в себя элементы той, которой она противостоит. Высшему году в нашу эпоху противостало заклятие столь же величественное и неохватно огромное. И схема этого заклятия только что была дописана и завершена.
Я понял.
— Пора возвращаться! — с усмешкой сказал Кайсен.
Нас с нетерпением ждал Эрисен.
Я обменялся парой реплик с тенями, разрешив им удалиться, и обернулся к принцу-консорту. При виде Атергеро у него глаза полезли на лоб, он смешался и подобрался ближе ко мне. Кажется, чудеса, окружавшие меня сплошь, произвели на рескидди впечатление. Никак он решил, что я хозяин этих чудес… Итаяс поймал мой взгляд и подмигнул. Я не без труда сдержал усмешку.
— Морэгтаи! — провозгласил Эрисен, вложив в одно слово все испытываемые им чувства.
— Позвольте представить вам небезызвестного Атергеро, — учтиво сказал я и всё же улыбнулся.
Атергеро непринуждённо уселся на клумбу и завертел лохматой головой, разглядывая царский сад. Состояние его рассудка, сказать по чести, меня несколько озадачивало. Демон старшего поколения не мог уступать человеку в разумности, и я не слыхивал, чтобы они сходили с ума. Впрочем, особенностями психики демонов можно будет поинтересоваться чуть позже.
Юцинеле осторожно погладила Атергеро по спутанным патлам. Тот утробно заурчал.
— Так что же, — недоумённо уточнил Эрисен, — Гентереф вне опасности?
— Да. Можете успокоить градоначальника.
— Хотя бы скажите, что мне объявить общественности! — сдаваясь, взмолился принц. — Я понимаю, что Башня Бездны, различные феномены, Восточные острова, но…
Я поразмыслил.
— Силы магов союзной Уарры вовремя пришли на помощь, — предположил я и тут же поправился: — Нет, это не лучший вариант. Аллендору разумнее сообщить, что у магов Рескидды имелись старинные методики работы с демонами, подобными Атергеро. Поэтому, когда выбора уже не было, пришлось воспользоваться ими.
— И что дальше? — тревожно спросил Эрисен.
Меньше всего мне хотелось сочинять очередную фальшивку. Я понял, что делать с истиной, и только она занимала меня сейчас. Но принц-консорт требовал ответа. Я покосился на счастливого как щенок демона; тот назойливо ластился к княжне Таянри, одновременно ухитряясь бесстыже почёсываться. Юцинеле хихикала. С усмешкой я подумал о том, какую власть красота имеет над силой — и меня посетило озарение. Совсем недавно я собирался предоставить в распоряжение рескидди кое-какие разведданные Западного луча. «Правду говорить легко и приятно», — назидательно сказал я сам себе, а Эрисену предложил: