Дети победителей
Шрифт:
Айномеринхен выглядел хуже половины своих пациентов.
– Когда ты спал в последний раз?
Доктор не ответил, красноречиво отмахнувшись: неважно, мол.
– Ты же упадешь сейчас!
– Вот именно поэтому я сяду, – сказал Айномеринхен и приземлился прямо на смятую траву, от чего предостерегал прочих. Пригласил занять место рядом. Кеталиниро сел, приготовившись слушать.
– А смерть поджидала его в темном сарае, и была она в образе маленького ангела… – проговорил доктор, вынимая из рукава ржаные
Кеталиниро принял еду, но нервное напряжение давно сбило весь аппетит. Тем более, что после военных столкновений он вообще не мог есть. А тут еще Йеми…
– Припадки у него, – отвечая на немой вопрос, сказал Айномеринхен.
– Какие?
– Эпилептические. Нетипичные. А ты думал – просто нервы шалят?
– Да… Довела война, думал…
– Ну да, в целом. Война довела. Мы не спали почти с этой переправой, все вымотались, а ему всего… Сколько ему говоришь?
– Шесть.
– …шесть. Я думал, четыре.
– Я тоже. Что за припадки?
– Нам рассказывали о таких случаях в институте – эти больные что только не делают, когда отключаются. И силы у них на это берутся откуда-то. Думаю, если бы Йеми не удалось нашарить в темноте оружие, он разодрал бы крысеныша собственными руками. На мельчайшие куски.
Врач откашлялся и понизил тон:
– Осторожнее с ним надо быть. Такие приступы без жертв редко заканчиваются. Ну… главное ты уже знаешь. Будь осторожен, а остальное я тебе завтра расскажу, а то раненые меня не узнают, если я стану зеленее еще хоть на полтона.
Он встал и, извинившись за неприятные новости, удалился к себе в медицинскую палатку, оставив Кеталиниро наедине со своими мрачными мыслями. Все-то с этим Йеми не так, как у людей!
После истории со зверским расстрелом вражеского солдата отряд начал старательно избегать Йеми. И тот прекрасно понимал, что в промежуток времени, который выпал из его памяти, произошло нечто, что напугало даже несуеверных солдат Альянса. Ребенок старался не попадаться на глаза лишний раз и не путаться под ногами без острой необходимости.
– Эпилепсия! Бред! – кричал Эмолий на Айномеринхена. – Когда у людей эпилепсия, они на спину заваливаются и не соображают! Что-то я не заметил, чтобы…
– Тебе откуда знать, деревенщина?! – орал на него в ответ Айномеринхен. – Ты слово-то это пару дней назад всего услышал!
– Он не припадочный! Он одержимый!
– Еще одна версия, – издевательски тихо протянул Кеталиниро - он стоял чуть поодаль, но пристально следил за ходом беседы.
Эмолий уже развернулся, чтобы высказать Кейтелле свое веское мнение, но внезапно замолчал и, побледнев, с каменным лицом покинул приятное общество. Айномеринхен и Кейтелле тоже обернулись, заранее догадываясь, что так лихо заткнуло фонтанирующего яростью Рейнайоли - из-за палатки покрасневшими глазами на них виновато смотрел Йеми.
Кейтелле попытался было сказать что-то ободряющее, но не успел – малыш нырнул обратно в лес.
==========
– Что у тебя в руках? Дай посмотреть.
– Ничего особенного.
– Дай сюда, сказал! Что за ерунда?
– Выписка из некролога.
– Не могу прочитать…
– Конечно, не можешь! Тут написано… вот тут: «Черепно-мозговая травма».
– Черепно-мозговая? У кого? Кто это?
– И кстати, мы нашли третий лист письма.
========== Глава 8. ХИМИЛЛА. За два месяца до: ==========
Много раз Кейтелле возвращался к мысли, что война продолжается. И нет никаких заживающих ран, только гремит на горизонте битва, из которой они вышли победителями лишь по чьим-то заверениям.
У двери на второй этаж он остановился, уткнувшись взглядом в темное, почти зеркальное стекло. С каждым днем отражающие поверхности напрягали все больше. На потертой, испещренной трещинами поверхности, давно потерявшей чистоту, застыло тусклое отражение. Примерно таким себя Кейтелле и чувствовал.
Пальцы никак не могли нащупать холодную металлическую ручку. Кейтелле внимательно следил за отражением и ожидал, когда мутный силуэт в свете тусклого фонаря, перестанет принадлежать ему. Прошла минута, прежде чем Кеталиниро понял - не хватает воли оторвать взгляд и шагнуть в темноту коридора.
– Почему вы не приходили на прошлой неделе? – спросил Архарон.
Он сжался на подоконнике, обхватив себя руками. Тирау лежал плашмя, уткнувшись лицом в подушку, так что даже возникали сомнения – жив ли он.
– Ходил на почту, – Кейтелле скинул верхнюю одежду прямо на стул. – Пришло уведомление о персональном письме. А на месте мне сказали, что оно только отправлено. Не представляю, что за логика у них!
Архарон смотрел на него необыкновенно напряженным взглядом - то ли ожидал продолжения, то ли чего-то еще. Сосредоточиться казалось невозможным - поиски “криминальной единицы” забрали последние силы Кеталиниро. Ветеран все чаще оглядывался, когда шел на работу, и предчувствовал дурное. Вчера на углу блока перед его носом возник некто “связной”. Он коротко сообщил дату встречи с Хассаном, после чего тут же испарился в неизвестном направлении.
Близость этой даты невообразимо пугала. Через несколько дней ему придется говорить с самим Хассанидом. Только одно поддерживало Кейтелле - он не бездействовал.
Он не бездействовал.
Но оглядываться приходилось все чаще. Даже Айномеринхен замечал излишнюю нервозность коллеги. Кейтелле поймал на себе настойчивый взгляд Архарона и с удивлением вспомнил, что говорили они, оказывается, о письме.
– Обещали, что уже к двадцатым числам дойдет. Так что я на следующей неделе снова туда пойду, – Кейтелле на правах постоянного гостя сам полез за стаканами.