Деяние XII
Шрифт:
– Я долго ничего понять не мог, ходил, читал… Потом понял. Потом стал смотреть знакомых – где серебро. Всех нашел. Ставрос, клянусь, я не знал, что Тигр умер…
Петя умоляюще глядел ему в глаза, и Руслан верил. Хоть и не должен был.
– Гляжу, написано «Тигр». И… На моих глазах, понимаешь… надпись исчезает.
Похоже, Петя испытал тогда неподдельный ужас, который ещё жил в его глазах и темных тенях возле скул.
– И тут же, вот здесь…
Он ткнул пальцем.
– Появляется вот эта, золотая…
«Субхас Чандра Бос +»
Руслан не знал, что об этом думать. Рассеяно глядел на серебрящиеся имена живых артельных. «Герш». Ну конечно, великолепный плейбой наверняка
«Петя Пёрышкин»…
Руслан медленно развернулся к Пете, молча воззрился. Тот смущенно опустил голову.
– Да… Это мое артельное имя. Не Перышкин я…
После отбоя, в полусне, Руслан с очевидностью понял, почему некоторые надписи в Зале стали чёрными. Это были имена людей, предавших Артель.
Беспокойно поёжился: дело, которое предстояло ему ровно через неделю, вполне могло завершится почерневшим именем на стене: «Загоровский Руслан Евгеньевич +»
8
Есть примета – вот я и рискую:
В первый раз должно мне повезти.
Да я его замучу, зашахую –
Мне бы только дамку провести!
СССР, поселок Перово Калининской области, 23 сентября 1983
Кажется, он всё проделал правильно – то есть, незаметно. Главное, нигде не наследить. По причине плохой погоды электрички были довольно пусты, и это, конечно, нехорошо. Но все-таки лучше, чем с комфортом ехать часов семь на поезде, пусть даже билет взят по виртуозно подделанному паспорту. Во время следствия кто-нибудь его да вспомнит – кассир, проводница, попутчик, и это может повлечь неприятности.
Нет, добираться следовало «на собаках» – способом, освященным поколениями романтической молодежи, путешествовавшей из Петербурга в Москву и обратно. Дёшево и сердито: можно вообще не тратиться на дорогу – контролеры ходили редко. Для Руслана это означало преодолеть четыре сотни километров наподобие ангела, совершенным невидимкой. Только ехать очень долго: от конечной до конечной на пяти электричках тащились иной раз и сутки. Но если хорошо изучить расписание и подгадывать на пересадках прямо под нужный поезд, можно уложиться часов в десять. Тем более, Руслан не собирался ехать до первопрестольной. Путь его лежал в Перово, ныне поселок городского типа, уже больше ста лет служащий железнодорожной станцией меж двух столиц.
Выскочив у убогого вокзальчика, Руслан сразу же поднялся на виадук над путями. Момент был довольно напряжённый: это всё-таки не был большой город, где так легко исчезнуть в толпе. Хорошо ещё, из-за отвратительного моросящего дождя на улице совсем не было прохожих. Но, осторожно обходя лужи, он кожей ощущал любопытные взгляды из окон деревянных домов. Разумеется, много не высмотрят – ничем не примечательный парень, трудноопределимого возраста, без особых примет, в ширпотребовской одежде, со спортивной сумкой, каких в стране миллионы. Скорее всего, просто забудут – чать, не глухая деревня, где любой чужак, все равно, что цирк приехал. Однако неприятно.
Изучение крупномасштабных карт не прошло даром. Он знал, что сразу за почтой – речка с заболоченными берегами, заросли ивы, а потом – густой кустарник, постепенно переходящий в лес. Но туда ему было рано, сначала следовало взглянуть на место действия.
Дом сестры диссидента Садовникова очень удачно расположился на самой окраине, прямо у выезда из поселка. Удобно это было и Руслану, и чекистам, которые вечером прибудут из Калинина брать антисоветское подполье. Дело «Паствы» завершалось. Писатель Началов понял все подтексты проведенной с ним в Доме писателей беседы, и через пару дней на звонок Садовникова с предложением написать ещё одну статью, ответил кратко: «Не могу я, Саша. Болею, понимаешь… В запое». Положив трубку, Владимир Владиславович взял уже наполненный стакан водки и, тяжело вздохнув, медленно переместил содержимое в себя.
Остальное время ушло на подготовку ареста всей банды. Вот с этим не заладилось. Ни 190-прим, ни, тем более, 70-ю по содержанию альманаха пришить было невозможно. За исключением, конечно, злокозненного творения писателя Началова. Но как раз оно никак не должно было фигурировать, поскольку тогда бы пришлось вытащить на свет Божий автора, через что поиметь неприятный скандал. В конце концов, решили, что против Садовникова следует возбудить дело о тунеядстве, арестовать, а во время обыска в перовском доме, где он был прописан и периодически жил, милиционеры найдут настоящую серьёзную антисоветчину. Подсунуть её намеревался сам подполковник Казаков, который, как и территориал из Калининской управы, должен был присутствовать в качестве «понятого». Сам же арест исполнялся местной милицией. Изъятые материалы станут основой нового уголовного дела, по которому Садовникову и ещё двум-трем причастным лицам светили немалые сроки.
План придумал сам Серафим Тихонович. Сейчас он приближался к Перово на своих «жигулях», следуя за машиной калининского коллеги. После ареста собирался сразу отправиться в Питер – провести субботу у любовницы, продавщицы из гастронома на Васильевском, с которой уже пару недель имел связь. А утром в воскресенье намеревался возвратиться к жене.
Руслан наложил на это свой собственный план, венчала который смерть соперника.
Нет, неожиданного удара не будет. Подполковник Казаков был не мелким мерзавцем Рудиком, а боевым офицером. А Руслан – послушником Обители, артельщиком XIV ранга, и имел честь. Будет дуэль. Он знал, что у Казакова с собой восьмизарядный ПМ и запасной магазин. Точно такой же пистолет и два магазина лежали сейчас в сумке Руслана. Когда подполковник сядет в машину, Руслан с «макарычем» поднимется с заднего сидения, объяснит ситуацию и вызовет соперника. На особенно глухом лесном отрезке Ленинградского шоссе они вместе уйдут поглубже в мокрый ночной лес. Вернётся Руслан один. В этом он ничуть не сомневался.
Был, конечно, вариант, что Казаков откажется стреляться. Ну что же, тогда он просто умрёт на месте. Но, зная афганское досье супостата, Руслан всерьёз не рассматривал вариант увиливания того от дуэли. Соперник будет драться, и драться хорошо. Просто Руслан окажется лучше.
Показался нужный дом – выкрашенный в весёленький голубой цвет, но заметно покосившийся. Начинало смеркаться, и в окнах уже горел свет. Руслан знал, что в большой комнате идет занятие христианского семинара. Сначала у него была мысль предупредить Садовникова о плане ГБ, но он её отбросил: ради диссидентов, которых недолюбливал за полную неспособность сотворить что-либо серьезное, не стоило рисковать собственной операцией.
Разумеется, будет тщательное расследование, но убийцу не найдут. А в случае чего, Артель замнёт дело. О том, как наставники и Совет отнесутся к его акции, Руслану думать не хотелось.
Издали окинув взглядом место действия, он прикинул, где остановятся машины и как удобнее будет незаметно к ним подкрасться. По его расчетам, до прибытия милиции и чекистов было не меньше трёх часов. Мозолить глаза местным не собирался – ловко скользнул за поворот дороги. Перебежав речку по подрагивающему хлипкому мостику об одной периле, он оказался в густом ивняке, окаймлявшем грязную речушку.