Деяние XII
Шрифт:
Его гнев достиг высшей точки. Ему уже было всё равно.
– Но если кто-то, будь то Совет Артели, или Клаб, или чёрт лысый посмеет встрять между мной и Ингой!..
Юноша сжал зубы так, что послышался легкий хруст. Правая рука рефлекторно дернулась к пистолету.
Небрежным движением Палыч сжал его кисть так, что все усилия Руслана освободиться ни к чему не привели.
– Вот теперь хватит, – спокойно констатировал учитель. – Будем считать, что оба выплеснули эмоции.
Тяжело дыша, Руслан смотрел на него исподлобья. Но гнев проходил быстро. Почувствовав это,
– Руслан, об этих вещах знает очень узкий круг. Остальные артельщики имеют только общее представление. Пойми, это сердце Игры, слишком опасно распространять такие сведения. В своё время ты узнаешь всё, поверь мне.
– После того, как совершу Деяние? – он спросил это уже не гневно, но иронично.
– Нет, гораздо раньше, – серьезно ответил учитель.
Чуть подумав, Руслан кивнул.
– Ладно, Пал Палыч. Что делать-то будем?
– Мне нужно в Москву. Возьму тебя с собой. У меня тут машина недалеко.
Руслан упрямо мотнул головой.
– У меня в Обители увольнительная до понедельника, и я хочу вернуться в Питер, – проговорил, потупившись.
Палыч вздохнул.
Знаешь, – неохотно буркнул, – возможно, где-то ты прав…
Руслан вскинул голову, глаза его загорелись надеждой. Учитель с трудом скрыл невольную усмешку.
– Мы, пожалуй, действительно, не вправе становиться между тобой и твоей любовью.
Теперь лицо юноши выразило чистое детское ликование.
– Так что, если приспичило в Питер, можешь забрать мою машину, – заключил Палыч с уже откровенной улыбкой.
– Так точно! – радостно гаркнул Руслан.
– Только поосторожнее веди, а то на ГАИ нарвешься.
Руслан пренебрежительно пожал плечами и кивнул на сумку.
– Слушай, что говорят! – прикрикнул Палыч. – Грим?
Юноша кивнул.
– Деньги?
Ещё кивок.
– Положишь грим сразу, как сядешь в машину, без него не вздумай ехать.
Руслан нерешительно спросил:
– А как же вы?
– Сяду на станции в ночной поезд. Это просто.
– Да, – заметил юноша, – он в двенадцать приходит. А это?.. – он указал в сторону уже невидимых в дождливой тьме перовских домишек.
– А это – своим чередом. Садовников и его единомышленники сами выбрали путь и отлично знали, чем рискуют. А люди из КГБ исполняют свой долг, как они его понимают. Мы можем сочувствовать тем или другим, но, если это не нужно Игре, не вправе вмешиваться в дела государства… Ну, тяжело учиться – весело играть, послушник Ставрос. Марш к машине!
СССР, Москва, 25 сентября 1983
Совет Артели собрался в обычной квартире блочной девятиэтажки московского «спальника». Сейчас он был в почти полном составе, что выпадало редко. Впрочем, и так был невелик: столетия Игры показали, что пять-семь человек вполне способны эффективно руководить тайной сетевой структурой, какой были и Артель, и Клаб.
Сейчас здесь было пятеро. Ак Дервиш, лицо которого стало, кажется, ещё смуглее, а волосы – белее, но спина оставалась столь же прямой, с невозмутимым видом по-турецки сидел на низком пуфике. Палыч непрестанно расхаживал из угла в угол довольно большой комнаты, обставленной по средним советским стандартам – отечественная «стенка» с рядами томов «про Анжелику», громоздкий телевизор «Рубин», тяжёлый раскладной диван в гарнитуре со столь же тяжёлыми креслами. В одном из них, сбросив легкие «лодочки» и подобрав ноги, тихо, как мышь, сидела Княжна, с любопытством наблюдая за происходящим – в Совет она была введена совсем недавно. В другом кресле с немалым трудом разместил обширную фигуру владыка Назарий, сейчас, впрочем, облаченный в «штатское»: длиннополый пиджак и брюки, столь огромные, что с первого взгляда становилось ясно – сработаны они на заказ. В углу между окном и стенкой примостился Мастер, сидящий абсолютно неподвижно и как-то так «плоско», что, казалось, сливался с бледненькими обоями в нелепых цветочках.
Единственной вещью, выбивавшейся из обстановки, был видеомагнитофон Sony, стоивший на черном рынке чуть дешевле автомобиля «Волга». На подключенном к нему артельным умельцем экране «Рубина» творилось некое невнятное действо, которое члены Совета просматривали уже не в первый раз. Снимали, похоже, в тёмном лесу, сквозь дождь и ветви, да ещё с точки, с которой происходящее смотрелось в причудливом ракурсе. Звук тоже был хрипловатый.
«Но если кто-то, будь то Совет Артели, или Клаб, или чёрт лысый посмеет встрять между мной и Ингой!..»
– Думаешь, он мог бы выстрелить? – обратился Ак Дэ к Палычу.
Тот на мгновение остановил нервическую ходьбу.
– Да кто его, этого мальчишку, знает? – бросил с досадой. – Теперь я уже ни за что поручиться не могу…
Он отошел к окну, закурил «Мальборо» и принялся дымить в форточку – среди собравшихся был единственным курящим.
– Зря бесишься, – негромко заметила Княжна. – Это Отрок, его реакции по определению непредсказуемы.
– Вот и ищи его теперь с его непредсказуемыми реакциями, – прорычал Палыч, конвульсивно выбрасывая наполовину выкуренную сигарету в окно.
– Знаешь, братец, – холодно заметила Княжна, – я бы на твоем месте не раздражалась бы так. Отпустил его ты.
Палыч резко развернулся. Казалось, он едва сдерживается, чтобы не наговорить грубостей.
– А ты бы не отпустила? Он бы на ходу из машины выпрыгнул, чтобы до своей девицы добраться. Усыплять мне его что ли?.. Да и зачем он в Москве.
Княжна раздражённо пожала плечами.
– Можно было найти выход.
Учитель только безнадежно махнул рукой, развернулся к форточке, закурил ещё одну.
– Я его знаю, как никто из вас, – глухо выговаривал он фразы, словно обращал отчаянную литанию к прокисшему осеннему вечеру. – В нём всё от Отрока: смелость, ум, независимость, обособленность… Но то, что он делает сейчас – патологично. Он начинает напоминать…
– …Сахиба, – закончил за него Ак Дэ.
Палыч резко замолк. Несколько раз затянувшись, продолжил, тоскливо, но уже без прежнего надрыва.
– Да. То, что мы знаем о лидере Клаба, позволяет нам сравнивать. Руслан становится все больше похожим на Сахиба. И безо всякого внешнего влияния…