Диармайд. Зимняя сказка
Шрифт:
Эмер только вздохнула. Впрочем, вздох прозвучал довольно сердито.
– Все то, что ты толковал про многослойность Другого Мира, Тир Тайнгире, по-русски называется – ерунда на постном масле, милый, – ласково сообщила Дара. – Только преподавателю алгебры мог померещиться этот самый твой дух в квадрате. А я всю жизнь ненавидела алгебру! И, кроме того, я женщина, и я способна чувствовать. Сон духа обретает плоть, Фердиад! Не здесь, возможно, эта плоть возникает там, где ей физиологически положено быть, – в Этом Мире, но и сюда, в Тир Тайнгире, эта плоть может проникать.
– Ты ошиблась, – ответил Фердиад. – Ты неправильно все это поняла. Ты поняла так, как тебе хотелось, чтобы оно было.
– Мне хотелось, чтобы так было, – и так стало. Я это ощутила больше, больше… ну, не знаю, чем что! Прозвучало Слово – и оно прикоснулось к моему телу! Да ты на руку свою посмотри! На след! Ведь это тоже было Слово!
Эмер схватила Фердиала за руку и ощупала кисть.
– Чем это тебя? – очень тихо и в полном недоумении спросила она, но Дара на дала ему ответить.
– Тебе не приходило в твою умную голову, что дело – в тебе самом? Похоже, что сидам просто не дано понять природы Слова. Отсюда и твоя вражда к тем, кому на голову, словно камень с утеса, свалился дар.
– И опять ошибка, – совершенно учительским голосом только что не прогнусавил сид. – Вот ведь Ротниам поняла эту природу.
– Ничего она не поняла, Фердиад! Просто она полюбила лучшего из мужей с его даром вместе! Ей не Слово было нужно, а то, что дар Слова приносит мужчине славу и честь! А остальное, как ты любишь говорить, производные от этой величины.
– О каких словах речь? – спросила встревоженная Эмер. – Раз уж я здесь и вы меня больше не гоните, то объясните, ради великой Бриг!
– О каких словах речь? Нетрудно ответить. Помнишь, я хотела спросить тебя о третьей ветви Бриг, а ты увела разговор совсем в другую сторону. Ты знала о вражде между друидами и филидами, ты знала, как друиды вытесняли филидов отовсюду, и главным образом – тех, кого боялись. Тех, кто мог противопоставить тайным знаниям слово, которое становится Словом. Эта вражда была долгой – до последнего друида и последнего филида, она и сейчас длится!
– Красиво, но не внушает доверия, – ответила на эту пылкую речь Эмер. – Филиды перелагали законы стихами и рассказывали наизусть древние истории, слово в слово. Филид самого высокого разряда, оллам, должен был знать их триста штук, если не ошибаюсь. Ничего своего они в эти истории не вносили. За что преследовать и убивать ходячую книгу увлекательных историй? Тем более что друиды в конце концов вынуждены были уступить филидам, и те жили при королевских дворах еще несколько столетий…
– Не надо, Эмер, – сказала Дара. – Твои знания больше не внушают мне длверия. Это – из краткого курса истории! Как я искала в Другом Мире следы Диармайда, так ты – следы Фердиада. Ты расспрашивала сидов и сид, чтобы понять наконец – что такое Фердиад. Вот почему в твоих записях не было ни слова ни о фоморах, ни о филидах. А ведь стоило тебе спросить про филидов – и ты бы очень много узнала о Фердиаде, столько узнала бы, что сама была бы не рада!
– Вся эта информация есть в книге, которую мне подарил Фердиад, – свысока отвечала Эмер. – И искать незачем.
– А кто составил эту книгу – он тебе сказал?
– Разве это имеет значение?
Дара пристально посмотрела на нее – и рассмеялась.
– Если спрашиваю – значит, имеет! Ты ведь внимательно читала только то, что казалось тебе правильным. А если Фердиад назвал филидов неправильными – то ты и отнеслась к тем страницам, как к дешевым статейкам в дурацких газетах.
– Это они и были – вырезки какие-то, машинопись, которой без лупы не разобрать, совершенно дилетантские штуковины.
– Тебе не показалось странным, что в одной книге собраны правильные и неправильные страницы? Ты не пытаась понять, по какому принципу они состыкованы?
Эмер уставилась на Дару с настоящим, а не профессионально сыгранным удивлением. В глазах крестной был совершенно четкий вопрос: да какого же черта мне этой ерундой нужно было заниматься?
– Он решил, что в твоих руках от тех знаний не будет вреда. Потому, что ты скорее собственным глазам не поверишь, чем ему. И не сделаешь ничего такого, что причинило бы ему вред. Он сделал меня ходячим блокнотом, а тебя – ходячим книжным шкафом! Шкафу тоже не положено интересоваться своим содержимым! А ведь этих книг несколько, крестная, и все – разные! Одну я изучила вдоль и поперек! Другая – у тебя под ногами, в тулмене Фердиада…
Тут Дара заметила, что море за время спора несколько отступило. Можно было, конечно, подождать и достать из холма книгу Фаины, но она посмотрела на Фердиада и поняла – эту проблему нужно решить прежде всего. И пришлось снова запеть, чтобы уровень воды поднялся до прежнего места.
– Ты ее не переубедишь, – заметил Фердиад. – Разве что зарежешь меня «Лисичкой». А если ты захочешь, чтобы я остался в Другом Мире с моими родственниками – она пожелает остаться со мной. И тебе придется придумывать что-то другое.
– Значит, это наше противостояние – навеки? – спросила, подумав, Дара.
– Получается, что так.
– Если бы речь шла только обо мне – я бы отпустила тебя с миром. У меня остаются «Лисичка» и твой перстень, я, наверно, в безопасности. Но ты не оставишь в покое Диармайда. Твоя девятилетняя порча на сей раз плохо удалась. Но ты придумаешь что-нибудь еще. А брать с тебя клятвы – нелепо. Только что ты нарушил такую, от которой должен был сгореть зеленым пламенем, а ведь жив же…
Фердиад пожал плечами.
– Не хватит ли суеты вокруг твоих фантазий? – спросил он. – Ты так все усложнила с этим Диармайдом, что до правды уже не докопаться, да и не нужна тебе правда. Ты все это время пыталась соединить три сущности в одну, и разве я виноват, что у тебя это не получается?
– Эмер, ты помнишь, как я искала следы Диармайда в преданиях? В записях? Помнишь, как погиб король Диармайд, которого пыталась спасти сида? Мы с тобой все варианты, все намеки изучили – но мы совершенно не обращали внимания на убийцу Диармайда! Мы приняли его смерть в бою как данность – но из-за чего был сам бой? Почему загнанный в угол король с маленькой дружиной был вынужден принять неравный бой? Кому на земле мешал король, носивший старую арфу на левом плече?