Дикий убийца
Шрифт:
Это потрясающе.
Мои глаза закрываются. Я не знаю, что делать. Я в ужасе смотрю на его лицо. Это все игра, говорю я себе, проглатывая комок в горле, пока Левин играет с моим соском, перекатывая его между большим и указательным пальцами. Все это ничего не значит. Но это кажется реальным. Его член, набухший и твердый под моей задницей, настоящий. Удовольствие, разливающееся по моей коже, удовольствие, которого я никогда раньше не испытывала, настоящее.
Влажность, которую я чувствую, собираясь между моими разгоряченными бедрами, реальна.
— Похоже,
Хриплый голос, раздающийся прямо передо мной, заставляет меня открыть глаза. Там стоит мужчина средних лет с остекленевшими от принятого наркотика глазами, со стаканом темного алкоголя в руке, а его девушка, еще одна брюнетка, стоит прямо за ним. Ее одежды давно нет… такой, какой она была, и она полностью обнажена. Я вижу, как блестит его сперма, все еще стекающая по ее плоскому животу и верхней части бедер.
Левин смотрит на мужчину с тем же скучающим выражением лица.
— Я нахожу, что так веселее, — лениво говорит он, его акцент снова пропал. Его голос звучит почти по-американски. — Заставлю ее умолять об этом к тому времени, когда я буду готов ее получить. Она будет настолько заведена, что будет умолять меня трахнуть ее, вместо того чтобы кричать и рыдать. Я думаю, что в конце концов это будет еще унизительнее.
Мужчина кивает, на его лице расплывается кривая улыбка.
— Мне нравится, когда плачут, — хрипло говорит он, его рука сжимает руку девушки. — Может быть, мы сможем позволить им поиграть вместе. Я бы хотел этого, но, думаю, Розе это бы не понравилось. Хороший урок для нее, делать то, что я говорю.
— Пока мне нравится то, что есть у нас, — натянуто говорит Левин, и я вижу, как сжимаются его челюсти. — Может быть, позже.
Я вижу, как лицо собеседника немного вытягивается, но голос Левина не терпит возражений. Я чувствую, как мой собственный желудок сжимается, задаваясь вопросом, не вызовет ли его отказ проблемы, но мужчина просто пожимает плечами, крепче прижимая к себе девушку, которую он назвал Розой.
— Я просто найду ей кого-нибудь другого, с кем она могла бы поиграть, — говорит он, немного заплетаясь, а затем проходит мимо нас, когда рука Левина крепче обнимает меня.
— Это будет подозрительно? — Шепчу я, мой голос немного срывается, и Левин качает головой.
— Столько, сколько я заплатил за тебя, они будут ожидать, что я не буду делиться сразу. Этот мужчина просто уже под кайфом, что не подумал об этом. — Левин сдвигается, и я чувствую, что его эрекция смягчилась. Я чувствую себя лучше, понимая, что эта встреча отвратила его вместо того, чтобы возбудить, как это было бы с любым другим здесь присутствующим.
Я хочу спросить, можем ли мы уже подняться наверх, но я уже знаю ответ. Вечеринка в самом разгаре. Я знаю, что даже оправдания в том, что он не хочет ждать, чтобы насладиться своим призом, будет недостаточно, чтобы развеять подозрения в том, что ему это не нравится так сильно, как всем остальным. Очевидно, что вся эта ночь — событие для всех остальных мужчин, и Левин должен сыграть свою роль настолько, насколько он способен.
Я тоже, и это проще, чем я думала. Это вызывает беспокойство.
Пальцы Левина снова касаются моего соска, и я чувствую, как у меня перехватывает дыхание. Его рука перемещается, и я снова чувствую ее прикосновение к своей обнаженной коже, медленно, достаточно, чтобы предупредить меня о том, что он собирается сделать, прежде чем его рука скользит под шифон и пальцы обхватывают мою обнаженную грудь.
Я стону, тихий, едва слышный звук, но я знаю, что он слышит это по тому, как я чувствую, как его член дергается подо мной. Мое лицо мгновенно краснеет, яркое и разгоряченное от смущения. Что со мной не так? У меня есть всего мгновение, чтобы задуматься, прежде чем пальцы Левина скользят по моему обнаженному твердому соску, и я чувствую электрический разряд удовольствия, пробегающий прямо между моих бедер. Я чувствую, что вот-вот растворюсь. Почему это так сладко? Он всего лишь коснулся моей груди, и я чувствую, что теряю контроль. На что было бы похоже большее? Его язык, его пальцы где-то в другом месте, его…
Я выбрасываю мысли из головы, когда Левин слегка щиплет меня за сосок, и я впиваюсь зубами в нижнюю губу, чтобы снова не застонать. Я хочу большего, и это смущает меня. Зачем мне это нужно? Зачем мне он? Он, конечно, старше меня. Почти на двадцать лет старше, если мне нужно было бы угадывать. Но он также потрясающе красив. У меня возникает непреодолимое желание протянуть руку и коснуться его острого подбородка, провести пальцами по этой гладкой коже и провести большим пальцем по его полной нижней губе. Когда он поворачивает меня к себе на коленях, у меня возникает внезапное, ужасающее желание наклониться и поцеловать его, и мне с трудом удается остановить себя.
— Мы должны пойти немного дальше, чтобы не отставать, — тихо говорит Левин. — Но я не хочу, чтобы ты была более уязвима, чем это необходимо, поэтому мы сделаем это так.
Он поворачивает меня так, что я оказываюсь у него на коленях, шифон задрапирован спереди и сзади, так что мои ноги обнажены, а открытая часть платья, открывающая мою спину, обнажена, но ничего больше. Моя грудь и самые интимные места скрыты, но, когда я смотрю на него, я понимаю, что это также сделало меня гораздо более уязвимой в других отношениях.
Я сижу на коленях прямо над ним и чувствую дуновение воздуха по обнаженной плоти между моих бедер. Я с ужасом осознаю, насколько я мокрая, и еще больше понимаю, что если я буду слишком много двигаться, если я буду касаться его, он в конце концов тоже это узнает.
Он не прикоснется ко мне там. Если только не будет вынужден. Это слишком далеко. Так что просто не садись прямо на него, не устраивай беспорядка, и он никогда не узнает.
Руки Левина медленно поглаживают мои бока. Он отставляет свой бокал с текилой, и я чувствую дрожь, когда его руки снова скользят по моей груди, на этот раз поверх шифона. Я никогда не представляла, что просто играть с моей грудью может быть так приятно. Он больше нигде ко мне не прикасался, и все мое тело раскраснелось и напряглось. У меня пульсирует между ног, там влажно и горячо, и я хочу большего. Я не могу притворяться, что я этого не делаю, хотя и не понимаю, как я могу, здесь, вот так, с человеком, который притворяется, что делает это, чтобы вытащить нас обоих отсюда живыми.
Я понимаю, когда он убирает шифон большими пальцами между моими грудями, раздвигая его в обе стороны, так что я медленно обнажаюсь перед ним, и никто больше не видит, что он делает. Когда я вот так сижу у него на коленях, никто из других гостей не может точно знать, как далеко мы зашли. Вряд ли можно было ожидать, что он так бесцеремонно лишит меня очень дорогой девственности, но, похоже, по крайней мере, он забавляется этой идеей. Наслаждается мной, как он и ожидал.
Все эти мысли вылетают у меня из головы, когда Левин опускает рот к моему соску.