Дикое Сердце 1 часть
Шрифт:
Широкая и удобная, прекрасно подготовленная для путешественников закрытая карета приняла Каталину и Монику. Айме задержалась у дверей старинного дома, словно на нее подул морской ветер, насыщенный селитрой и йодом, и это невыносимо взволновало ее. Виднелся широкий голубой океан, блиставший сапфиром. Она вздрогнула, словно ощутив присутствие Хуана-пирата. Так она мысленно прозвала его, когда тот уходил, пообещав ей богатство.
– Ты не поднимешься? – торопил Ренато.
– О, да! Конечно. Я смотрела на море. Сегодня оно очень неспокойное.
– А когда
– Разумеется, никогда. Из Кампо Реаль не видно моря, не так ли?
– Нет. Из дома не видно, потому что его скрывают горы. Но оно рядом. Надо спуститься по ущелью, где заканчивается наша долина, потому что центральная и первоначальная часть имения Кампо Реаль – это долина между высокими горами, некий мир, отгороженный от всех. Поэтому его и называют раем. Он защищен от ураганов и сильных ветров, его пересекают сотни ручьев, спускающихся с гор. Поэтому земля плодородная. Сколько цветов, какие восхитительные фрукты! Короче, больше не буду говорить о Кампо Реаль, поскольку вы увидите все сами.
– Но оттуда не видно моря, – жалобно вздохнула Айме.
– Зато виднеется зеленое море тростника, сладкого, а не горького, и не опасного, как море. Разве это не предпочтительней?
– Понимаешь, иногда море прекрасно своей дьявольской силой, жестокостью, и своей солью. Ты никогда не пресыщался медом, Ренато?
– Признаюсь, нет. Я неисправимый сладкоежка. Пожалуй, пойдем, потому что Каталина уже теряет терпение, Моника заставила долго ждать.
– Моника, Моника – это тихий ужас, когда она без облачения. Ты находишь ее прекрасной, а мне она кажется смешной. Не пойму, зачем она покинула монастырь.
– Твоя мама объяснила, что с ее здоровьем не все ладно, но в Кампо Реаль она поправится. Я уверен.
– Айме! – позвал из кареты голос Каталины.
– Пойдем, мы и так злоупотребляем терпением и добротой твоей мамы, – сказал Ренато. Затем он крикнул слуге: – Бернардо, мою лошадь.
Он отошел от Айме, не отрывающую неспокойного взгляда от моря, при этом маска притворства исчезла. Она не надеялась там что-то разглядеть, ведь белый парус корабля, о котором она мечтает, теперь далеко. К горлу подкатил печальный комок, но тут Ренато Д'Отремон вновь предстал перед ней, и печаль сменилась улыбкой:
– Ну что ж, поехали, как пожелаешь.
16.
– Мой Ренато!
– Мама…
Жадно, словно часы отсутствия растянулись на долгие годы, София Д'Отремон прижала сына к груди, затем немного отстранила, и никак не могла налюбоваться им, смотрела на него с улыбкой волнения и гордости. Она поинтересовалась:
– Поездка прошла благополучно? Вы задержались. Я уже начала волноваться.
– Дабы не утомиться, мы ехали медленно, и успевали смотреть на пейзаж. Вот они. Не думаю, что нужно знакомиться.
– Ни в коем случае, – отказалась Каталина, приблизившись. – София, очень рада снова приветствовать
– Добро пожаловать, Каталина. Скажу больше: добро пожаловать всем вам в наш дом. И которая из них Айме?
Она с волнением посмотрела на Монику, как бы оценивая ее целомудренную красоту. Какой красивой и величественной она казалась в своем черном платье! Чистый лоб под светлыми косами, глубокий взгляд, нежное и серьезное выражение лица. София любовалась изысканной и совершенной Моникой, но та улыбнулась, и мягко отошла в сторону, пояснив:
– Я Моника, сеньора Д'Отремон. Вот Айме.
– О! – удивленно ответила София. – Ты тоже очень красивая, – затем приветливо воскликнула: – Дочь моя, могу я вас так звать, правда?
– Конечно, мама, – весело вмешался Ренато. – И мое единственное желание, чтобы ты поскорее могла полноправно это сделать. Чтобы не ждать, я планирую ускорить свадьбу.
– Об этом я и говорю. Зачем ждать? – согласилась Каталина.
– Мама… – слабо упрекнула Айме.
– Не смущайся, дочка, – оправдывалась София. – Сеньора де Мольнар лишь озвучила мои мысли. Зачем откладывать счастье? Мой сын тебя любит, к тому же ты отвечаешь ему взаимностью, как он говорит. Значит, нет препятствий для свадьбы, которую мы желаем отпраздновать поскорее.
– Поскорее? – возмутилась Айме.
– Ну образно говоря. Я имею в виду время, чтобы подготовиться, потому что единственное затруднение в таких случаях – когда люди не знакомы друг с другом, чего нет в вашем случае, вы же дружите с детства. – Затем обращаясь к сеньоре де Мольнар, призналась: – У вас очень красивые дочери, Каталина, обе прекраснейшие. Каждая по-своему мне кажется совершенной.
– Вы очень любезны, София, – поблагодарила Каталина.
– Любезной оказалась природа, щедро их одарив. Об Айме я уже имела представление, но Моника чрезвычайно меня удивила, и я не понимаю, почему вы хотите запереть в монастыре подобное очарование. Ах! Янина. Подойди…
Из полутьмы широкой галереи бесшумной тенью приблизилась Янина. Как и другие горничные, взиравшие неподалеку на путешественниц, она были одета в широченную юбку, облегающий верх, круглый ворот с широким кружевом и хлопчатобумажный платок на голове по моде местных женщин. В ушах массивные золотые серьги, а на шее ожерелье с искусно обработанным кораллом и жемчугом. На ногах шелковые чулки и отличная обувь. А тщательно ухоженные руки раскрывали ее истинное положение в доме. Ее молчаливое присутствие вызвало любопытство в глазах Каталины и Айме. И София пояснила:
– Янина – моя крестница. Приемная дочь, как говорится. Она позаботится о вас лучше меня, потому что, к сожалению, у меня слабое здоровье, так что весь дом в ее руках. – Затем официально представила: – Янина, это Айме.
– Очень приятно, – холодно поприветствовала Айме.
– Это для меня удовольствие и честь. Как вы? Поездка прошла благополучно?
– Великолепно, дочка, великолепно, – поблагодарила Каталина любезность метиски. – Но признаюсь, что очень устала. Столько часов в повозке.