Дипломат
Шрифт:
– В этом есть доля истины, – сказал Пикеринг. – Трудно взывать к религиозным чувствам иранцев и одновременно удерживать их в должных границах.
– Удерживать от антианглийских настроений, – уточнил Мак-Грегор.
– Пусть знают, что выбор у них невелик: или мы, или большевизм с его безбожием, – сказал Эссекс. – Об этом надо серьезно подумать. – Он спустил ноги с тахты.
– Почему вы не хотите сначала сами посмотреть, что происходит в Азербайджане? – спросил Мак-Грегор со сдержанной настойчивостью. Он не нападал на Эссекса, а просто вносил деловое предложение.
– На это нет времени, – сухо ответил Эссекс. – Нам надо выработать какие-то четкие установки, прежде чем мы попадем в Азербайджан.
– По существу, это уже делается, – сказал Пикеринг. – Фокс готовит резюме для нашего завтрашнего совещания. Не знаю, как он лично расценивает это религиозное движение, но у него будет чем поделиться с вами.
– Прекрасно, – сказал Эссекс. – Я хочу полной ясности. Я приехал сюда уладить это дело, и мне бы хотелось покончить с ним как можно скорее. А вы, Мак-Грегор, не волнуйтесь. Вы попадете в Азербайджан: всему свое время. Только не наивничайте. Мы здесь для того, чтобы вернуть Иранский Азербайджан под власть тегеранского правительства. Кажется, это достаточно ясно. Может быть, с шиитами мы несколько забегаем вперед, но ими стоит заняться. Я согласен с вами, Мак-Грегор, что все зависит от событий в Азербайджане. Тамошнее положение необходимо изучить. Я должен также выяснить, на что способны русские и что я могу им противопоставить.
– Я не понимаю, как, сидя здесь, можно судить о положении в Азербайджане, – не сдавался Мак-Грегор. – Почему бы не отложить решение до нашего прибытия на место?
– Ждать мы не можем – у нас для этого нет ни времени, ни оснований. Вопрос остается все тем же, что здесь, что в Азербайджане. Я еду в Азербайджан не для того только, чтобы дать себя убедить какими-нибудь фокусами, которые покажут нам русские. Вопрос давно ясен и так.
– Может быть, он ясен для нас, но для азербайджанцев – вряд ли, – сказал Мак-Грегор и горячо добавил: – Здесь надо побольше растолковывать. Нельзя преподносить им все в готовом виде. У них на этот счет свои взгляды.
– Мне дела нет до их взглядов! – резко сказал Эссекс. – Я не дам водить себя за нос. Азербайджанский вопрос должен быть разрешен раз и навсегда. Я поеду в Азербайджан с определенной целью. Я вовсе не собираюсь носиться там по горам в угоду чьим-то вздорным выдумкам о преимуществах и недостатках какой-то идиотской политической затеи. То, что я увижу, будет использовано. То, что я сделаю, даст свои результаты.
– Боюсь, как бы вам не пришлось испытать разочарование, – упорствовал Мак-Грегор, пользуясь своим правом участвовать в разговоре на равных началах.
Эссекс пропустил его слова мимо ушей.
– Как там с машиной? – спросил он Пикеринга, вставая и подходя к камину. – Есть какие-нибудь сведения?
– Вчера ее погрузили на поезд в Ахвазе, – ответил Пикеринг. – Администрация наших нефтяных концессий не очень-то охотно расстается со своими фордами, но вам стоит дождаться этой машины. В здешних краях только и можно ездить на фордах. Они специально для этого оборудованы: добавочные водяные и бензиновые баки и конденсатор. Если вы намерены путешествовать в стороне от благоустроенных дорог, вам нужна машина, которая пройдет в оба конца без ремонта, иначе риск слишком велик. Кроме всех прочих трудностей, там не достанешь запасных частей.
– А когда машина будет здесь?
– Сегодня к вечеру, а может быть, завтра. Мы отправим вас, самое позднее, послезавтра. Все будет готово, так что вы ни о чем не беспокойтесь.
– Значит, предоставляю все на ваше усмотрение. – Эссекс собрался уходить.
– Не нравится мне ваш маршрут, – сказал Пикеринг. – Там опять неспокойно, курды совсем отбились от рук.
– Я еду не для собственного удовольствия, Пикеринг. Ведь другого выхода нет, не так ли?
– Боюсь, что так.
– Вот видите! Значит, во всех приготовлениях я полагаюсь на вас. Пойдемте, Мак-Грегор.
Мак-Грегор взял свое пальто, пожал руку проводившему их до дверей Пикерингу и последовал за Эссексом по устланному коврами коридору в обшитую дубовой панелью комнату. Эссекс, очевидно, ожидал кого-то встретить здесь, но увидев, что комната пуста, пожал плечами и захлопнул за собой дверь.
– Я думал, что он уже здесь – этот газетчик, как его там?
– Хэмбер? – подсказал Мак-Грегор.
– Да, да. Он позвонил, что ему нужно видеть меня по какому-то делу. Я назначил ему прийти сюда в четыре, а его все нет. Весьма неучтиво!
– Но вы сами опоздали, – сказал Мак-Грегор. – Сейчас без двадцати пять.
С обоюдного, хотя и молчаливого согласия они позабыли размолвку в кабинете Пикеринга. Эссекс – потому, что не хотел придавать этому значения, а Мак-Грегор – потому, что все еще надеялся убедить Эссекса отнестись к Ирану с научной объективностью.
– Может быть, он ждет внизу? – сказал Эссекс. – Пойдите, взгляните, Мак. Как спуститесь с лестницы, так сразу направо.
Но этого не потребовалось, потому что Хэмбер, предварительно постучавшись, уже входил в комнату в сопровождении Стайла. Веки у Хэмбера припухли, его вытаращенные глаза, толстые губы и даже коротко подстриженные бобриком волосы – все выражало негодование.
– Вы же назначили в четыре, Гарри, – пожаловался он. – Я жду уже целый час!
– Если вам некогда, старина, давайте отложим до другого раза.
– Ну, нет! Этот номер не пройдет, Гарри! – Хэмбер расстегнул свое широкое кожаное пальто американского покроя и уселся. – Мы знаем, что завтра или послезавтра вы уезжаете на север, так что нечего вам увиливать.
– Вы уже успели поговорить с Мак-Грегором? – притворно изумился Эссекс.
– Мак-Грегор со мной не станет говорить, – ответил Хэмбер. – Он так и не простил мне той нелепой московской истории. Вы бы поучили его, как надо забывать такие вещи.
– Хватит об этом, – остановил его Эссекс. – Скажите лучше, чем вы оба так озабочены?
– Вашей поездкой в Иранский Азербайджан, – объявил Хэмбер. – Мы со Стайлом хотим ехать с вами, если вы не возражаете.
– Гм! – Эссекс прошелся по небольшой комнате, передвигая и рассматривая фарфоровые безделушки, открывая и закрывая стеклянные дверцы книжных шкафов; потом стал разглядывать два маленьких портрета маслом: королева Виктория в молодости и в старости. – Вы, конечно, знаете, что мы гости русских.