Дипломат

Олдридж Джеймс

– А я и хочу насолить им.

– Это закроет вам доступ в Москву.

– Единственное, о чем я жалел, покидая Москву, – это о том, что пришлось расстаться с Кэти Клайв, которую я обожаю. Не будь ее, я готов никогда больше не видеть этого города. – Хэмбер допил свой стакан и поставил его на медный поднос.

– Удивляюсь, что Кэти вас там не удержала, – сказал Эссекс.

– Мы с Кэти отлично понимаем друг друга, и я не стану тратить время понапрасну, ухаживая за ней. Предоставляю это Джебу Уилсу. Джеб, тот не уедет из Москвы, пока она там. Он не захотел даже ехать с нами сюда. Ну, это его дело, а нам со Стайлом надо заняться русскими.

– А кто это – Джеб Уилс? – спросил Эссекс.

– Смуглый, широколицый, умный, циничный, бродяга по призванию. Как раз во вкусе Кэти. Вы его, должно быть, видели на какой-нибудь пресс-конференции. Вот это и есть ее избранник! Все в Москве тщетно увиваются вокруг Кэти Клайв, но один только Джеб оказался на высоте.

– Я и не знал, что у Кэти есть в Москве привязанность, – угрюмо пробормотал Эссекс. Он посмотрел на Мак-Грегора, но тот явно не хотел принимать участия в этом разговоре.

– И я не знал, – сказал Хэмбер. – Но если у Кэти есть избранник, то это Джеб. Джеб Уилс удержался при ней дольше всех прочих, и он как раз то, что ей нужно. Не суетится, не докучает. – Хэмбер покачал головой. – Вы оба не успели оценить Кэти. Нужно, по меньшей мере, месяца два, чтобы понять, что она значит в нашей московской жизни.

– Боюсь, что этого вашего Уилса в скором времени ожидает неприятный сюрприз, – сказал Эссекс. – Кэти со дня на день должна уехать в Лондон.

– Джеб тоже собирается уезжать.

– Странно, я его совершенно не помню.

– Да мимо него пройдешь – не заметишь! – Хэмбер покончил с лирическим отступлением и вернулся к делу. – Так как же, Гарри? Едем, что ли?

– Приходите завтра и спросите Мак-Грегора.

– Ну, а вы уж расшевелите его как-нибудь.

– Попробую, – сказал Эссекс. Оба журналиста надели свои американские кожаные пальто и новые барашковые шапки. – Но только не очень-то на меня рассчитывайте, ведь мне, может быть, и не удастся убедить Мак-Грегора, что он глава этой экспедиции.

– До свидания, Мак-Грегор, – сказали они. – Призаймите у Гарри немножко юмора.

– Не беспокойтесь, – ответил Мак-Грегор, – я в этом отношении тоже совершенно самостоятелен.

Эссекс остался очень доволен этим разговором и, как только дверь за ними затворилась, похлопал Мак-Грегора по спине и подвел его к камину.

– Хорошие ребята, – сказал он, – но время от времени их надо осаживать. Вам это отлично удается. Вы, несомненно, делаете успехи в обращении с ними, дорогой мой. – Эссекс допил свой стакан и остановился против Мак-Грегора. – Кто этот Уилс, о котором говорил Хэмбер?

Мак-Грегор гнал от себя мысли о Кэтрин с той самой минуты, как покинул Москву. До сих пор ему удавалось справляться с собой, но теперь мысль о ней вторглась в его сознание извне. Это был третий день разлуки, и все три дня образ Кэтрин грозил заслонить собой весь мир. Без всякого повода, в любое время дня воспоминание о ней властно овладевало всем его существом. Стараясь отстранить эти мысли, отложить их на будущее, он все же иной раз отдавался им. Видимо, настало время подвести итоги. Образ Кэтрин неотступно преследовал его; она шла рядом, смеялась над ним, спорила, соглашалась, дразнила и тут же дарила лукавой нежностью. И надо всем этим была память о немногих часах полного понимания и полной близости. Этого он не забывал ни на минуту. Но в то же время он видел и другую Кэтрин: с насмешливым взглядом, с прямой линией рта и широкими плечами. Ни один человеческий образ не возникал перед ним так отчетливо и ярко, и ни один так легко не рассыпался прахом при одном-единственном воспоминании, воспоминании о том злополучном утре на катке. При мысли об этом его и сейчас бросило в краску, и вспыхнувший в нем гнев помог ему стряхнуть с себя чары. Обида была слишком горька, и он не хотел, чтобы она снова ожила в его памяти.

– Так что это за субъект, Мак-Грегор? – спрашивал Эссекс.

– Очень сдержанный, спокойный, – ответил Мак-Грегор, – повидимому, славный малый. Я видел его раза два.

– Вот не поверил бы, что Кэти может заинтересоваться американцем? А вы?

– А почему бы нет? – Мак-Грегор не хотел утешать ни Эссекса, ни самого себя.

– Это непостижимо! Правда, все женщины, по существу, одинаковы, и Кэти, повидимому, не исключение, раз она крутит с этим Уилсом.

Зазвонил телефон, и Эссекс взял трубку. Он подтвердил кому-то, что придет непременно.

– Мне надо переодеться к обеду, Мак, – сказал он, возвращаясь к камину. – Да, я хотел вас предупредить, что завтра у нас будет небольшое совещание по поводу нашей поездки. Придут эксперты, и мы наметим все: маршрут, тактику и интересную работу для вас. Значит, здесь, в десять утра. Хорошо?

– Хорошо. – К неудовольствию Эссекса, Мак-Грегор не спешил уходить. – Я хотел бы просить вас позавтракать завтра у меня, – сказал Мак-Грегор, – и познакомиться с доктором Ака. Я знаю его давно, и, мне кажется, он мог бы многое рассказать вам об этой стране. Вам не мешало бы повидать побольше людей, не имеющих отношения к посольству.

Теперь Мак-Грегор говорил, как и подобало говорить настоящему эксперту и консультанту.

– Бог мой, а что же я, по-вашему, эти два дня делал, Мак-Грегор? Я виделся почти со всеми министрами иранского кабинета и всеми влиятельными людьми. Положительно со всеми, кроме разве одного только шаха!

– От министров ждать нечего, – сказал Мак-Грегор. – Мне бы хотелось, чтобы вы повидали настоящих людей, прежде чем мы отправимся на север. Страна эта сложнее, чем вам кажется, и я полагал, что вам надо сначала осмотреться здесь, в Тегеране.

– Успеем осмотреться по дороге на север, – проворчал Эссекс.

– Нет, надо бы приглядеться к тому, что происходит здесь. Тогда нам будет с чем сравнивать положение в Азербайджане.

– Я не считаю такое сравнение необходимым.

– Может быть, но я хотел бы, чтобы вы видели страну такой, какая она есть в действительности, а не какой она представляется тому или другому министру. Я мог бы многое вам показать. И на это не жаль потратить время. Это окупится сторицей.